Город встретил облупившимся указателем и спрятанными за сеткой забора сооружениями ГЭС. Оксана смотрела во все глаза, чтобы увидеть хоть кусочек Белого моря, но видела только пену на реке да неказистые, давно не ремонтированные малоэтажные дома.
– Я где-то читала, что Беломорск называют самым депрессивным городом России, – сказала Оксана.
Не отрываясь от смартфона, Герман пожал плечами:
– Журналисты любят придумывать броские названия. Людоед-оборотень из Выборга, самый депрессивный город, ужасная мать. Ярлыки удобно включить в матрицу мироздания, жизнь с ними становится понятнее и проще. Тасуй их, как гадальные карты, а толкование подсмотришь в инструкции, которую тоже кто-то придумал за нас.
Он неосознанным движением потёр татуировку на шее. Оксана тряхнула головой.
– Нет, правда! Погляди сам! Городки, подобные Беломорску, напоминают мне одиноких пенсионеров. Живут себе в старых хрущёвках, где прогнила канализация, а зимой вымерзают батареи, зато стены обвешаны почётными грамотами с прежней работы. И ничего нет у этих старичков – только воспоминания. И может, надежда, что однажды кто-то вспомнит о них. Но время идёт, и никто не вспоминает…
– Смерть – естественное завершение жизни, – возразил Герман.
– Не так страшна смерть, как забвение. Мне всегда казалось это самым страшным. Стать устаревшим, ненужным, брошенным. У меня всегда бегут мурашки от подобных мест. Эти города похожи на надгробные плиты.
Она умолкла, снижая на мосту скорость. Река бурлила, перекатываясь через каменистые пороги. По правую руку мелькнул скромный обелиск. Оксана потёрла лоб.
– Наверное, я просто нервничаю из-за потерянных дней, – призналась она. – И боюсь, что за это время Альбина стала дальше от меня. Думаешь, разговор с родными той девочки, Ани, чем-то поможет?
– Очень на это надеюсь, – серьёзно ответил Герман.
Он опустил стекло и высунулся наружу, вдыхая промозглый воздух. Краем глаза Оксана заметила, как он аккуратно вынимает из ноздрей марлевые шарики.
– Ты знаешь, куда ехать?
– Нет, адрес я не получил. Придётся немного покататься по городу, пройтись по дворам и магазинам.
– И что тогда?
Герман обернулся, смерив Оксану, как ей показалось, снисходительным взглядом.
– Я учую их, – терпеливо пояснил он.
Следующие пару часов они колесили по улицам, останавливаясь возле продуктовых магазинов. Оксана ждала в машине и мучилась от неопределенности, пока Герман прочёсывал помещения. Он принес ей упаковку чипсов, а половину варёной колбасы скормил двум бездомным собакам.
– Если хочешь, можешь заехать в какой-нибудь магазин одежды, – сказал он Оксане, в очередной раз возвращаясь в машину. – Подождёшь меня там и заодно купишь новые брюки.
– Прошу, не сейчас, – простонала она. – Я сойду с ума от волнения. Мне и так кажется, что мы ищем иголку в стоге сена.
– Я специалист по поиску иголок. Давай-ка на ту улицу.
Оксана послушно повернула и, переваливаясь через лежачих полицейских, проехала мимо школы, возле которой стояла и украдкой курила стайка подростков. Это напомнило о школьных годах, когда Оксана также тайком от матери покуривала за гаражами, а потом мать била её по губам и заставляла мыть рот с мылом – она всегда прекрасно чувствовала запахи, теперь Оксана понимала, почему.
– Останови-ка тут!
Герман указал на свободный парковочный карман. Оксана вышла следом, ёжась от пронизывающего ветра. Небо в Беломорске ещё ниже, в воздухе – морось, от этого становилось неуютнее и тоскливее, и Оксана, стиснув зубы, перепрыгивала через лужи и грязь, думая о том, что перво-наперво купила бы себе новые кроссовки.
– Привет, ребята, – Герман остановился на расстоянии пары метров от мальчишек. Они покосились недобро, пряча за спинами сигареты, молчали. – Сигаретой не угостите?
– Нету, – буркнул один, мотнув спадающей на лоб челкой.
– Представляете, оставил в офисе, – вздохнул Герман. – А возвращаться уже поздно…
– Нет у нас ничего! – повторил пацан с чёлкой.
– Брось, Димон! – вмешался другой парень, высокий и полный, и опустил руку с тлеющим окурком. – Поделимся, предположим. А вы нам что?
– А что нужно? – навострил уши Герман.
– Пиво купите?
– Да я ведь и карту забыл…
– Деньги дадим, а несовершеннолетним не продают. Ну что, выручим друг друга?
– Идёт, – согласился Герман и махнул Оксане рукой.
Она подошла, краснея от стыда за внешний вид и стараясь не обращать внимания на неприкрытые улыбки пацанов.
– Твоя? – спросил толстяк.
– Ну, – ответил Герман. – Давай деньги, Ксюха сейчас быстро метнётся. Правда, Ксюх?
– Не рано ли пиво пить? – выцедила она.
– А ты что, мать моя? – изумился толстяк. – Да пожалуйста, мы и других найдём.
– Пошли отсюда, Толян, – тот, которого назвали Димоном, раздавил ботинком окурок и вразвалку побрёл от школы. Герман за его спиной подавал бровями знаки.
– Я куплю! – поспешно крикнула Оксана. – Извините…
Взяв мятые купюры, пересекла дорогу, чувствуя лопатками обжигающие взгляды пацанов и ругая себя последними словами. За кого её приняли? За бездомную алкоголичку? Щёки полыхали от обиды, но она выбрала дешёвую полторашку, терпеливо выдержала взгляд кассирши, взяла чек, сдачу, и уже на улице заметила, как ей машет Толян.
– Сюда иди!
Они расположились на рассохшейся скамейке в глубине двора. Толян зубами открутил крышку, приложился первым. Димон по-прежнему отмалчивался. Герман разминал пальцами сигарету, но так и не закурил. И не будет, поняла Оксана.
– Что-то я вас тут раньше не видел, – сказал словоохотливый толстяк.
– Мы туристы, – ответил Герман. – Приехали на петроглифы посмотреть.
– Ты же сказал, что сигареты в офисе остались? – Димон впервые поднял голову, и Оксана поразилась, насколько тревожными и настороженными были его глаза.
– Всё верно, в офисе, – закивал Герман. – Мы из Петрозаводска, устроили себе активный уик-энд. Так что, как к петроглифам проехать?
– Сегодня понедельник, – снова сказал Димон.
– А у нас суббота рабочая, понедельник – выходной, – нашлась Оксана.
– А ты что у нас, Шерлок Холмс? – заржал толстяк, передавая другу бутылку. – Пусть хоть откуда едут!
– Я просто не люблю, когда врут, – сказал Димон, глядя прямо Оксане в глаза. Она поёжилась от его взгляда, переступила с ноги на ногу – садиться на мокрую скамью не хотелось.
– Ты прав, – сказала Оксана, игнорируя знаки Германа. – Мы не туристы и приехали вовсе не на Петроглифы. Мы волонтеры «Лизы Алерт». Слышали о пропавших детях в районе Медвежьегорска?
– А то! – рыгнул Толян. – У нас тут тоже всех на уши подняли, чуть ли не каждый день участковые с лекциями приходят, втирают, что надо быть осторожными, из школы сразу домой и с чужими не разговаривать.
– Правильно втирают, – подтвердила Оксана. – Мы незнакомые, а сидим сейчас с вами в чужом дворе, пьём пиво и разговариваем. А вы у нас даже