Радикализмом отмечены выступления религиозно-политической оппозиции. Движения политического и социального протеста под религиозными лозунгами, борьба меньшинств с гиперболизацией религиозного момента, религиозно-общинные противоречия были сильным дестабилизирующим фактором. Особенное влияние на международную обстановку имел исламизм, т. е. политизированный ислам. В результате действий радикальных движений и организаций под флагом ислама возникла Исламская республика Иран: исламисты провозгласили исламский эмират в Афганистане, ведут вооруженную борьбу за установление власти шариата во многих районах мусульманского мира — в провинции Ачех (Индонезия), на о-ве Минданао (Филиппины), в Алжире.
Всплеск радикализма был вызван комплексом причин, в том числе отсутствием динамизма в национальной политике, несбывшимися надеждами на лучшую жизнь, а всего больше — кризисом идентичности вследствие слишком быстрых темпов модернизации и экспансии западного образа жизни и мыслей, подрывавшей устои традиционного общества.
В идеологической и политической жизни афро-азиатских народов большое значение имели наднациональные идеологии, такие, как панисламизм, пантюркизм, паназиатизм, панарабизм, коммунизм. Они абсолютизируют подлинное или мнимое единство крупных общностей на территориальной, расовой, этнокультурной, религиозной, идеологической основах. Панидеологии, с одной стороны, вызвали к жизни «идеократические» государства на Востоке, такие, как социалистические страны Азии, исламистский Иран, сионистский Израиль, поборники идеи арабского единства — Сирия и Ирак, превратившиеся на деле в инструмент государственно-национальной политики, с другой стороны — они стали знаменем движений социального и политического протеста.
Почти все панидеологии зародились в XIX и первой половине XX столетия, но в постколониальный период они получили новые акценты, отчасти — новое содержание. Панисламизм, сохранив антиколониальный, антиимпериалистический и в целом антизападный потенциал, стал политической идеологией исламистских движений и организаций. Панарабизм как идеология борьбы арабов за независимость использовался отдельными арабскими лидерами для достижения государственно-национальных, а не общеарабских целей. Пантюркизм, который из политической идеологии превратился в концепцию культурного национализма, снова вышел на политическую арену. Паназиатизм, бывший орудием японского гегемонизма, возрождался под девизом «азиатизации Азии» как идея сплочения в борьбе за новый передел мировой экономики между центрами силы. Коммунизм был теоретической основой неудавшегося эксперимента социалистического строительства в планетарном масштабе.
Общность интересов развивающихся стран в противостоянии неоколониалистским тенденциям привела к пониманию единства целей и необходимости консолидации усилий. В 1950-х годах возникло движение неприсоединения. Появились блоки, союзы, организации стран «третьего мира» для защиты национальных, региональных и общих интересов. 1970-1980-е годы отмечены активизацией носителей идеи экономического сотрудничества, коллективной опоры на собственные силы, появлением движения за новый мировой экономический порядок, который обеспечивал бы интересы развивающихся стран.
* * *
Движение Востока из средневековья в современность происходило во взаимодействии с Западом. Оно отмечено постоянным выявлением отношения Востока к Западу. На авансцене общественной жизни восточных обществ еще и сегодня остается крайне острая проблема соотношения традиционного восточного и современного западноевропейского (евро-атлантического) начала как часть проблемы национального самоутверждения.
Осмысление социальной конфликтности и политических процессов, критика действительности, формулирование чаяний общественных сил, идеологического обоснования выбора национальных путей развития всегда оставались прерогативой интеллигенции. Для современно мыслящей интеллектуальной элиты такие понятия, как свобода, гуманность, социальная справедливость, преодоление отсталости, были моральным императивом. Пик радикализации интеллигентского сознания на Востоке, ее антиимпериалистической и антикапиталистической активности пришелся на 1960–1970 годы. Но духовный и интеллектуальный подъем, характерный для этого периода завоевания и утверждения независимости, едва ли не повсеместно сменился спадом. Афро-азиатская интеллектуальная шита в основном оказалась не готовой к смене ролей. Интеллигенция едва ли не повсеместно была оттеснена от центров принятия решений технократами и бюрократической буржуазией. В условиях авторитарных режимов, идеологического пресса в средствах массовой информации она все больше становилась преимущественно сервильной, ангажированной властью стратой. Интеллигенцию и массы, которые во многом оставались в силках конформизма традиционности, по-прежнему разделяла стена непонимания. Для масс важной была только принадлежность интеллигента к слою образованных людей, которая открывала путь к власти, привилегиям, личному благополучию. Восточные интеллектуалы замыкались преимущественно на вопросах национальной культуры, истории, образования и т. д. Впрочем, «мятежные души», несмотря ни на что, продолжали борьбу за гармонизацию общественных отношений, эмансипацию личности, осмысливая национальное бытие в контексте западной доминанты.
Модернизация нигде не происходит так сложно и болезненно, как в области сознания. Темпы освоения материальных плодов научно-технического прогресса много выше темпов соответствующих перемен в социокультурной сфере и общественном сознании, инерционность которых все новое преодолевает с трудом.
Современный взгляд на мир на Востоке формировался в условиях противоборства направленных в разные стороны сил современного и традиционного начала. С одной стороны, «новое» — связанная с Западом революционизирующая сила современности, ориентированной на будущее, сила рыночных отношений с интернационализацией потребностей и потребления, а с другой «старое», основанное на традиции, обращенное в прошлое, рутинное в жизни и мыслях с характерной метафизичностью и пренебрежением к личности, — мощный источник консервативности. Внедрение нового в жизнь восточного общества, как правило, не сопровождалось тотальной ломкой его социальной структуры. Конфессиональная, кастовая, клановая, родоплеменная разделенность, свойственная традиционному обществу, оставалась фактором социальной организации. Традиции и религия составляют ценностно-смысловое ядро восточных культур, их этнокультурную доминанту, в отличие от инновационного секулярного типа культуры, присущего Западу.
Хотя история Востока в XX в. свидетельствует о подъемах и спадах влияния религии и религиозных институтов, доминирующая роль религии и традиций, которые, как правило, были обобщением социальной инерционности, составляла главную особенность восточного общества. Несмотря на то что религиозные установки перестали быть абсолютным критерием истины, а традиционные, в том числе религиозные, предписания утратили роль единственного или главного регулятора отношений между людьми, в постколониальную эпоху в религиозной мысли в целом сохранились течения, зародившиеся еще в колониальный период. Это и доктринальный традиционализм, для которого, однако, стаза приемлемой расширительная трактовка канонических понятий, реже — акцентированная ортодоксия, и нетрадиционные религии и секты, и наконец — переосмысление религиозных доктрин и религиозно-философских учений в модернизаторском или охранительном духе во имя очищения и возврата к первоистокам. Суть модернизации заключается в их приспособлении к требованиям современного мира. Для приверженцев идей реформаторско-модернизаторского направления в исламе значимой является фигура египетского богослова Мухаммеда Халлафуллы, в индуизме последователя Махатмы Ганди Виноба Бхаве, философа Сарвапалли Радхакришнана, а в буддизме Д.С. Вилжаявардана. Модернизаторская мысль стала частью философии, социологии, политических наук, нормой современного мировидения.
Что касается религиозных консерваторов фундаменталистского толка, то их взгляды, как правило, служили основой идеологии социально-политического протеста, направленного против вестернизации и секуляризации. Влияние политизированных религиозных взглядов, особенно в мусульманских районах планеты, было столь значительным, что национализм — светская идеология, который в период борьбы за независимость подчинял себе религию, использовал ее для достижения светских целей, стал уступать давлению радикального клерикализма, потому что для массового сознания