Тем временем, в уединении своей каюты, Николай и Анна продолжали общаться с Рэддлом, чьи способности развивались с поразительной скоростью. Всего за неделю енот прошел путь от простых фраз до сложных синтаксических конструкций. Его словарный запас расширялся экспоненциально — он буквально впитывал новые слова, услышав их всего один раз.
Но речь была лишь верхушкой айсберга. Истинно поразительным был интеллектуальный рост Рэддла. Он освоил чтение, просто наблюдая за тем, как Николай перелистывает страницы книги, улавливая связь между письменными символами и соответствующими понятиями. И теперь настало время проверить, насколько глубоким стало его понимание человеческой литературы.
Рэддл выжидательно забрался на кровать, устроив рыжую спинку на подушке. Его внимательные глаза-бусинки с любопытством смотрели на Николая, ожидая долгожданной сказки перед сном. Зверек слегка поводил ушами, и вид у него был до того забавный и умоляющий, что он не смог удержался от улыбки.
— Я полагаю, сегодня ты хочешь не просто послушать, но и обсудить прочитанное? — спросил Николай, улыбаясь своему необычному компаньону.
— Да, — четко ответил Рэддл. — Много вопросов о капитане Немо. Его мотивация… сложная. Ненависть к человечеству, но спасает корабли. Отвергает общество, но создает собственное. Противоречия.
Николай едва сдержал изумленный вздох. Это был не просто разговор — Рэддл демонстрировал глубокий анализ характера литературного персонажа, понимание психологических нюансов и моральных дилемм. Такая глубина восприятия требовала не только интеллекта, но и эмоциональной зрелости, способности к эмпатии и абстрактному мышлению.
— Ты прав, — кивнул Николай, открывая книгу. — Немо — один из самых противоречивых персонажей в литературе. Это делает его более реалистичным, не так ли? Люди редко бывают абсолютно последовательными в своих действиях и убеждениях.
— Как ты, — неожиданно сказал Рэддл, глядя на Николая пронзительным взглядом. — Активировал механизм из любопытства. Теперь борешься с последствиями. Хочешь все исправить, но знаешь… нельзя вернуть прежний мир.
Этот комментарий заставил Николая замереть. Енот только что провел прямую параллель между литературным персонажем и реальной моральной дилеммой, с которой столкнулся он сам. Это был уровень интеллектуального и эмоционального анализа, недоступный большинству людей, не говоря уже о животных.
Придвинувшись поближе, он открыл потрепанную книжку на закладке и начал читать вслух:
«…Огромное тело осьминога вынырнуло из мрака. Его длинные отвратительные щупальца взметнулись над Наутилусом, словно змеи. Капитан Немо отдал приказ нырнуть глубже. Лейтенант Аронакс бросился к рулю глубины…»
Николай поднял взгляд от страницы и увидел, как Рэддл затаил дыхание, внимательно изучая картинку с изображением чудовища. Зверек то и дело переводил взгляд своих бусинок-глаз с рисунка на Николая и обратно, ожидая продолжения увлекательного повествования.
— Осьминог — метафора неизвестного, — произнес Рэддл неожиданно. — Страх перед глубиной, перед непознанным. Немо не боится, потому что уже часть этой глубины. Аронакс боится, потому что все еще человек поверхности.
— Потрясающий анализ, — искренне восхитился Николай. — Многие литературные критики не смогли бы сформулировать это лучше. Ты видишь символический уровень текста, а не только буквальное повествование.
— Символы важны, — кивнул Рэддл. — Как древние символы на механизме. Они содержат больше, чем кажется. Многослойные значения.
— И что ты смог понять из символов механизма, что нам, людям, недоступно? — осторожно спросил Николай, переводя разговор в более практическое русло.
Рэддл замолчал, словно обдумывая, сколько информации он может раскрыть. Затем медленно произнес:
— Не просто смена разумных видов. Механизм готовит… эволюционный скачок. Новый вид мышления. Не лучше, не хуже — другой. Создатели верили: разнообразие форм разума необходимо для… космического равновесия.
Улыбнувшись, Николай продолжил чтение:
«…Тяжело дыша, матросы крутили маховики, заставляя лодку погружаться в черную бездну океана. Щупальца скользнули по обшивке с мерзким шлепком. Еще немного — и чудовище сомкнет свои присоски на бортах!..»
Рэддл тревожно пискнул и сел, подняв уши торчком. Его пушистый хвост нервно подергивался. Николай успокаивающе погладил зверька по голове и, перевернув страницу, стал читать дальше…
— Если бы осьминог был разумным, — задумчиво произнес Рэддл, — кто бы был чудовищем в этой истории? Наутилус, вторгающийся в его территорию?
Этот вопрос, поставивший с ног на голову привычную перспективу, заставил Николая задуматься. Енот не просто понимал прочитанное — он переосмысливал его с радикально иной точки зрения, свойственной нечеловеческому разуму.
— Вероятно, ты прав, — признал Николай. — Наша литература антропоцентрична. Мы всегда видим мир через призму человеческого восприятия.
— Не только литература, — заметил Рэддл. — Вся ваша наука, философия, этика. Человек всегда в центре. Может быть, поэтому механизм и был создан — чтобы дать шанс другим формам разума увидеть мир иначе.
Эта идея была одновременно пугающей и глубоко философской. Что если древняя цивилизация, создавшая механизм, стремилась не к простой смене доминирующих видов, а к фундаментальному расширению спектра разумного восприятия во Вселенной?
«…Капитан Немо гордо смотрел вслед уплывающему чудовищу. Еще одна опасность осталась позади!» — завершил Николай очередную главу и закрыл книгу.
Рэддл довольно фыркнул, радуясь счастливой развязке. Николай потрепал его между ушами и отметил про себя, что зверек стал еще сильней вести себя странным образом.
— Николай, — сказал Рэддл после паузы, — ты должен знать. Процесс изменения ускоряется. У нас мало времени.
— Времени для чего?
— Для создания "Наутилуса", — ответил енот, используя метафору из только что прочитанной книги. — Убежища для тех, кто хочет сохранить человеческий разум. Криокамеры… недостаточно. Нужно больше. Целый комплекс.
— Ты предлагаешь построить бункер? — Николай почувствовал, как сердце начинает биться быстрее. — Для спасения избранных?
— Не избранных, — покачал головой Рэддл. — Хранителей памяти. Тех, кто сохранит знания вашей цивилизации для будущего. Библиотекари человечества.
Эта идея поразила Николая своей элегантностью и дальновидностью. Не просто спасение нескольких счастливчиков, а создание культурного моста между эпохами разумных видов.
— Мы должны рассказать об этом Анне и Иванову, — решительно сказал Николай. — Немедленно.
Он заметил, что Рэддл порой надолго замирает, прислушиваясь к едва уловимому гулу механизмов станции. Или же наоборот — начинает беспокойно метаться по комнате, то и дело оглядываясь через плечо.
Николай вспомнил, как проходя мимо лаборатории, где хранилась таинственная древняя панель, Рэддл вдруг ощетинился и громко зашипел — чего за ним раньше никогда не наблюдалось. Он отчаянно цеплялся лапками за ногу Николая, умоляюще глядя ему в глаза.
«Неужели этот прибор так влияет на зверей?» — с тревогой подумал Николай.
Теперь, когда Рэддл обрел речь, стало ясно, что его реакция была не просто животным страхом. Он воспринимал механизм на глубинном, почти интуитивном уровне, недоступном человеческому пониманию.
— Я чувствую его, — однажды признался Рэддл, когда они проходили мимо лаборатории. — Механизм… поет. На частотах, которые вы не