– Акирахиме-сан, я тоже немного рисую, не могли бы вы завтра со мной встретиться и дать несколько советов по композиции, – попросила “Канами” уже после ужина, когда папа взялся проводить ее домой. Та поселилась у одинокой тетушки, охотно сдающей одну из комнат своего дома редким приезжим. Что же, если не сбежит из деревни, испуганная призраком Цукино Тенкая, отношения возможно будет построить.
– Очень милая женщина и Хиро-сану она явно по душе, – выразила свое мнение позже Мияби. Наедине, конечно. Прилюдно обсуждать кого-то неприлично. Другое дело – приватный разговор жениха и невесты.
– Я буду рад, если папа встретит старость не один. Остальное – уже их общий выбор, – чуть слукавил я.
Ну а на следующий день Ёрико, сходившая на назначенную “художественную консультацию”, прислала мне запись разговора. Видимо, Кагами не умеет, подобно Акире, удалять ненужные ей части беседы с чужого смартфона.
– Кто вы и что вам нужно от моего мужа и моих детей? – прямо спросила мама после десяти минут пустой болтовни о игре света и тени в пейзажах. Начинать разговор следует с отвлеченных тем, это каждому известно.
Обе явно они явно где-то обучались рисованию и терминологией владеют не в пример лучше меня. Ага, именно, “великий Цукино Тенкай” не в курсе, что такое пластическая экспрессия портрета или тональная гармония, и был бы с позором изгнан из общества нормальных рисовальщиков, если бы не бешеная харизма и умение с уверенностью рассуждать о том, в чем ни капли не разбирается.
– Я скромная ученица одного известного в прошлом художника, – я как воочию увидел ехидную улыбку рыжей лисицы. Сейчас, без барьера в виде электронных устройств, она была в своей стихии. Обманщица, а не жертва. – Ниида-сан ведь не ваш муж, не так ли?
– Мой! Вы его у меня не отнимете! Я тридцать лет ждала этого шанса! – с явным вызовом и решимостью в голосе ответила Кагами.
– Всего лишь стареющий фермер. Зачем он вам? – с насмешкой уточнила Ёрико.
– Вы не понимаете! И, видимо, не желаете понимать! Я уже… – тут, наверное, предполагалось что-то навроде “уже объяснила Цукино-сану”, но более возрастная внешне женщина осеклась. Она же клялась, что никому про встречу с “Тенкаем” не скажет. А клятвы в мире лис-оборотней значат куда больше, чем любые заявления обычных людей. – … уже всё для себя решила.
– Макото-сан и Тика-тян ваши дети, – не вопрос, утверждение. И куда только девалась подростковая наивность девушки, отправившей половину зарплаты мошенникам? Может быть, это и правда Акира заняла её место? Сейчас я слышал лгунью и манипуляторшу, вытягивающую сведения из своей жертвы.
– Да! Мои! И я их никому не отдам, – в тон Кагами добавились нотки легкой истерики, но в то же время прозвучала стальная твердость. Готовность к борьбе, в том числе с предрешенным исходом.
– Три, да? – спросила Ёрико с чуть надменными коннотациями.
– Да, три! Этого вам мало, Акирахиме-сан? – с заметным вызовом ответила Кагами.
– Даже много. Не ожидала от вас. Радуйтесь, Инаримико-сан, я не претендую ни на вашего мужа, который вам не совсем муж, ни на вашего сына. Один старый, второй толстый, оба не в моём вкусе, – сейчас вот чуточку обидно прозвучало, несмотря на то, что чистая правда. Три – это в контексте кицунэ число хвостов? Вероятно, да. Много это или мало?
– Что вы тогда забыли рядом с моим сыном? Меня устраивает эта милая девушка, Цуцуи-тян, в качестве невестки. Не вздумайте им как-то мешать.
– Мияби-сан – моя подруга, считайте, что лучшая, я ее не обижу. А ваш сын, повторюсь, не в моем вкусе. Мне нравятся спортивные парни. Хотя он обаятельный и уверенный в себе. Очень многие в корпорации на него стали поглядывать, особенно после той истории с золотом и Минамигоном.
– Какой истории?
– Где вы были последние полгода, если не в курсе? Золото на несколько миллиардов йен, ради которого Макото-кун избил минамигона, родственника хибагона. Вы же не ради денег обихаживате Нииду-сана?
– Вы наверняка знаете, где. Нет никакого хибагона! И мой сын не такой, он не способен никого избить. Он хороший человек. Даже слишком хороший. В благотворительный фонд кто-то другой уже запустил обе руки, а мой Макото, я уверена, ни йены не взял. Это всё воспитание Хиро-сана, – с гордостью и за меня и за папу высказалась Кагами. Образ демонической матери, бросающей детей в пропасть, почти окончательно померк в моей голове.
– Хибагона, может быть, и не существует. Но побывайте в горах Минами, там кто только не живет, – Ёрико мелодично рассмеялась. – Ладно-ладно, это золото – оно имеет происхождение из прошлого, но никаких монстров его не охраняло. Кроме… ну, вы понимаете.
– Понимаю. Зачем вы поблизости от моего сына?
– Оберегаю его и Тику-тян, меня об этом попросили. Вы догадываетесь, кто, – соврала рыжая. Очень неплохая ложь, сказано убедительно и искренним тоном. Хватило ли матушке проницательности, чтобы распознать? Сомневаюсь. Мне бы полностью честный ответ, между прочим, тоже не помешал бы.
– И так просто вы в сторону не уйдете? – мамин тон сменился на требовательный.
– Может быть, когда-нибудь попозже, – а это наше японское вежливое “нет”. – Но от меня же никакого вреда. Радуйтесь, что ваши близкие под присмотром. Я им уже помогала.
– Мне было бы спокойнее без ки…
– Не смейте говорить это слово вслух! – Ёрико оборвала Кагами на полуслове. – Никто не знает, кто его услышит.
– Хорошо, я поняла, – смущенно подтвердила условно старшая женщина. – Получается, все эти карьерные повышения, телешоу и другие успехи…
– Простому бухгалтеру не так легко устроиться в жизни, вы верно понимаете. Но Макото-сан молодец. Использует все шансы, что ему достаются, – вроде как и похвалила меня, но в то же время и принизила мои достижения. Обидно мне? Нет.
– Да, в Макото наследие Инари явно никогда не проснется – он мужчина и совсем не того типажа, – я услышал в маминых словах удовлетворение тем, что я совершенно точно никакой не кицунэ и, видимо, избавлен от непростой судьбы лиса-обманщика.
Знала бы она, насколько сильно ошибается. Вот пусть