Я вышел из обугленного коридора, тяжело дыша. Вокруг ещё стоял запах гари, но пожар был потушен.
В зале царил хаос. Панки сгрудились у сцены, некоторые переговаривались вполголоса, кто-то истерично ржал, будто всё происходящее их забавляло. Несколько человек с серьёзным видом обсуждали пожар, но лидер группки новоприбывших — долговязый парень с ирокезом — демонстративно пнул ногой сценический реквизит и фыркнул:
— Ну что, культурная программа отменяется? — издевательски протянул он, глядя прямо на меня.
Я сдержался, но пальцы будто сами собою сжались в кулак.
— Никто ничего не отменяет, — твёрдо сказал я.
Панки зашевелились, словно ожидали другого ответа. Один из них — круглолицый, с банданой, — поморщился и кивнул:
— Да ладно, мужик. Тут, типа, всё понятно. Власти вам уже намекнули, что мы тут лишние.
— Какие власти? — я прищурился.
— Ну, типа… — он запнулся, но долговязый перехватил инициативу:
— Тот, кто палит ваше шоу! Очевидно же. Ты же сам знаешь, что тебе не дадут его провести, так чего корячиться?
Тон его был вызывающим. Я посмотрел на него внимательно. Вот оно что. Эти точно сюда пришли не для концерта.
— Вы саботажники? — спросил я ровно.
Панки загоготали.
— Эй, мужик, расслабься! Мы просто народные артисты, — улыбнулся долговязый, с явным удовольствием смакуя ситуацию.
Пока он развлекался, я заметил, что за его спиной парочка панков уже потрошили ящики с реквизитом.
Я шагнул вперёд, готовый вмешаться, но тут раздался голос:
— Хватит! Прекрати ***, — рявкнул Бдительный.
— Да ла-а-адно? — хмыкнул долговязый.
— Ты перегибаешь.
Бдительный явно имел вес среди своих, но для меня его вмешательство стало неожиданным. И долговязый прищурился.
— Ну ты даёшь…
— Заткнись, — спокойно сказал Бдительный, добавив пару крепких словечек.
Долговязый напрягся, но отступил. Панки, не очень довольные тем, что им не дали покутить, ушли. Я встретился взглядом с неожиданным заступником.
— Почему ты вмешался?
— А я, может, хочу посмотреть, получится у тебя или нет, — признался он.
— Тогда работаем, — я протянул ему руку и мы обменялись рукопожатиями..
После пожара и столкновения с панками мне уж очень хотелось перевести дух, но день явно не собирался сбавлять обороты. Из коридора донёсся раздражённый голос Тани:
— Да как так-то⁈
Она держала в руках платье, которое ещё утром было в идеальном состоянии. Теперь по светлой ткани шли рваные полосы, как борозды, словно его неудачно бросили в стиральную машину с чем-то цепким.
Таня сжимала платье в руках, а рядом стояла хозяйка квартиры Люда с непроницаемым лицом.
— Что случилось?— спросил я.
Таня вздохнула, зло зыркнув на Люду.
— Случайность случилась, да? — резко бросила Таня Люде.
— Танечка, я ж не нарочно, — вздохнула та с преувеличенной жалостью. — Ну откуда мне знать, что это платье нельзя было стирать с простынями? Я ж только помочь хотела, ты ведь вечно занята…
Я внимательно посмотрел на Люду. Уж слишком она спокойно держалась.
— Помочь хотела? — медленно повторила Таня, сжимая губы.
— Ну да, — безмятежно кивнула та. — Ты ж такая молодая, дел у тебя много, я решила заботу проявить…
Я видел, что Таня готова взорваться, но пока держала себя в руках.
— Люд, — спокойно сказал я, — а зачем вообще тебе понадобилось стирать чужие вещи?
Люда улыбнулась, но в глазах мелькнул холод.
— Да я ж по-доброму… по-хозяйски просто.
Таня коротко выдохнула и посмотрела на меня. Я мог бы надавить на хозяйку, но решил иначе. Люда хмыкнула и ушла, оставь нас с Таней вдвоём.
— У тебя есть другое платье? — уточнил у нее я.
Таня задумалась, облизала губы.
— Есть… не такое красивое, как это, но есть, — выдохнула она разочаровано. — Ты что, эту дуру просто так отпустишь? Она ведь срывает концерт!
— Нет, — ответил я. — Я позволил ей думать, что она победила. Но обзываться всё-таки не стоит.
Таня прищурилась, развернулась и тоже зашагала прочь, держа в руках испорченное платье.
Я проводил её взглядом и направился к выходу, подышать свежим воздухом. В воздухе стоял запах гари, но меня больше беспокоило другое. У входа уже замерла чёрная служебная «Волга», а рядом — сам Рубанов, в своём неизменном дорогом пальто и с насмешливой полуулыбкой.
Он не торопился заходить внутрь, явно наслаждаясь моментом. За его спиной переминались с ноги на ногу двое чиновников и мужчина в форме — видимо, пожарный инспектор.
— Максим Валерьевич! — раздался голос Рубанова, когда я подошёл ближе. — А я уж думал, что вы сбежите, как только услышите о проверке.
— Какая проверка? — спросил я ровно.
Рубанов поднял брови.
— Так внеплановая же. Неужели вас не предупредили?
Я сжал зубы. Конечно, не предупредили. Всё как всегда — внезапно, чтобы не успели подготовиться.
— Значит, не предупредили, — хмыкнул он. — Ну что ж, тогда будем инспектировать так, как есть. Уж простите, что я вас от приготовлений к концерту отвлекаю, но как есть. Пожарная безопасность превыше всего.
Он хлопнул в ладони и повернулся к своим людям.
— Проходим внутрь.
Я сжал зубы, но развернулся и пошёл вперёд. Если я откажусь, они всё равно зайдут — но уже без меня, и тогда точно «найдут» что-то. Ну и закроют ДК до устранения неисправностей по технике пожарной безопасности. Лучше уж маячить тут и контролировать ситуацию.
Мы прошли по коридору. Чиновники осматривались, делали пометки, а инспектор время от времени цокал языком.
— Запах гари, — хмыкнул один из них. — Это что у вас, пожар был?
— Затушили вовремя, ущерба нет, — ответил я.
— Ну-ну…
Мы вошли в основной зал. Здесь пока был порядок — только панки у сцены косились на проверяющих, перешёптываясь.
Рубанов прошёлся по рядам, осматривая зал с выражением фальшивого интереса.
— А где документы по пожарной безопасности, Максим Валерьевич? — спросил он.
Я сдержался, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — тут таких документов просто нет. А если и были, то неизвестно где и наверняка просроченные.
— Как раз ищем, — улыбнулся я. — Как найдем, направим копию на почту уважаемому инспектору.
— Как интересно, — ухмыльнулся Рубанов.
Я ничего не ответил.
Рубанов развернулся к своим людям, и те начали что-то вписывать