Дюпонн щёлкнул колпачком зажигалки, спрятал её в карман, продолжил:
- Через шесть дней будет десятая годовщина открытия в городе музея азиатского искусства. Мистер Мортонс был одним из спонсоров при закупке музейной коллекции, ключевым, пожалуй. Привёз кучу добра из Китая, из китайских протекторатов – японские ширмы, например. В его особняке Шелтон-Мортонс пройдёт банкет, открытый для всех, у кого есть приличный костюм.
- Ага, - понимающе кивнул Дронов. – Это шанс вступить в контакт лично. А уж если Ана… Анна запустит в господина богача зубы, тот уже от неё не уйдёт, поверьте.
- О, я верю, - агент БРК вежливо улыбнулся, стряхнул пепел с сигары. – Верю, Николай.
Сыщица действительно приняла эту новость с большим энтузиазмом. Когда вечером того же дня они встретились в номере и поделились результатами своих трудов за чаем, девушка даже зажмурилась от удовольствия:
- Большая рыба и большая ставка. Всё как я люблю.
- А ещё на том же приёме наверняка будут другие местные шишки, можно всех за раз окучить, - добавил Николай, хмуро играя ложечкой в стакане. Он примерно представлял, что его подруга будет делать на банкете – флиртовать напропалую, очаровывая людей где умом и проницательностью, где наивностью и восторженным взглядом, а где коротким подолом и глубоким вырезом. Джеффри Мортонс был не слишком стар, зато вдов и бездетен, так что не стоило сомневаться, что последние аргументы пойдут в ход. Майор знал, что всё это часть их работы, и красота Насти – Богом подаренный инструмент, от которого глупо отказываться, однако червячок ревности всё равно шевелился в его душе. Как и постоянная печальная мысль о том, что Анастасия едва ли по-настоящему любит вообще хоть кого-то, включая и его – просто их отношения более крепкие и близкие, чем сыщица обычно себе позволяет, и на том всё.
- На всех меня не хватит, тем более, там и женщины есть в списке, - Настя подмигнула майору, хитро глядя на него поверх фарфоровой чашки. – Учись уже работать с людьми, Коля, и не только в смысле битья их прикладом.
- Постараюсь, - буркнул Дронов, глядя на своё отражение в чае. – Кстати, как твой сон?
- Всё… как прежде, – разом потеряла игривый настрой девушка. Она отставила чашку, покачала головой. – Ничего конкретного.
Это была самая странная проблема, настигшая агентов в Юджине. В первую же ночь в отеле, сразу после стычки у «Спенсер-Хилл», Дронова разбудил вскрик. Открыв глаза и перевернувшись на бок, в полумраке он увидел лицо Анастасии, искажённое гримасой страха. Майор не на шутку растерялся. Сыщица всегда спала безмятежным сном младенца – ну или опытного солдата, способного уснуть где угодно. Теперь же ей снился… кошмар? Дронов потянулся к девушке, чтобы обнять её, но замер, когда ужас на лице его напарницы сменился выражением любопытства. Её губы зашевелились, плечи дёрнулись. Почти час Николай наблюдал за спящей подругой. Она не просто видела сон – в этом сне она словно была занята чем-то осмысленным. Разговаривала, куда-то шла, видела что-то пугающее, но интересное. Лишь перед рассветом девушка затихла и даже начала легонько сопеть носом.
Утром майор всё ей рассказал – и получил в ответ искреннее удивление сыщицы. Она помнила какой-то сон, но без подробностей, и ничего пугающего в нём точно не было. Тем не менее, каждую ночь это стало повторяться – хотя во сне Анастасия вела себя всё менее эмоционально, более уверенно, как бы привыкая к тому, что там с ней происходит. В конце концов Николай перестал следить за подругой, и спал теперь, чуть отодвинувшись от неё, чтобы не мешать.
За дни, оставшиеся до банкета у Мортонса, агенты мало чего добились. Через администратора отеля и новых друзей среди журналистов Анастасия выяснила, что художника, жившего в Юджине недавно, звали Кларенс Дюшамон. Он действительно путешествовал в поисках вдохновения на деньги своего покровителя, но после посещения Юджина спешно уехал в родной Квебек, где, кажется, посещал врача и брал у того успокоительные препараты. Новых работ художник до сих пор не презентовал - если и писал что-то, то лишь для себя.
К закату нужного дня они были готовы. Николай облачился в привезённый из России чёрный костюм с шёлковой белой рубашкой, украсил красный, в узкую чёрную полоску галстук серебряной заколкой. Застегнул инструктированные малахитом запонки. Рассовал по тайным кармашкам массу полезных вещей. Понаблюдал не без удовольствия за тем, как собирается Настя. Ей, конечно, приходилось труднее. Весь наряд девушки состоял из крохотного чёрного платья, облегающего тело столь плотно, что сквозь тонкую ткань был виден каждый изгиб. Дополняли его длинные, выше локтя, чёрные перчатки с едва заметным лёгким узором, того же цвета чулки с кружевным верхом и простые на вид, но очень дорогие туфли-лодочки на среднем каблуке. Подол платья едва доходил до колен, а вырез в точности соответствовал минимальным приличиям. В ушах Анастасии были круглые жемчужные серьги, стройную шею украшала тонкая золотая цепочка с маленькими рубиновыми вставками, блестевшими на свету как случайные алые искры. Тёмные волосы, не убранные в причёску, волной спадали на голые плечи и обнажённую спину. Образ складывался восхитительный – у майора даже дыхание перехватило, когда девушка закончила одеваться. Только вот спрятать что-то на теле, понятно, сыщице было куда сложнее. Николай знал, что к внутренней стороне левого бедра у Насти сейчас пристёгнут плоский револьвер с барабаном на четыре пули, в каблуке правой туфли есть маленькое потайное лезвие, а в резинку трусиков вставлена пара гибких кусков проволоки, годных для разных целей. В сравнении с тем, что уместилось в пиджак, жилетку и брюки Дронова – сущие пустяки.
- Итак, Коля, помни, - сказала Анастасия, разглаживая чулки на бёдрах – без всякой нужды, просто чтобы покрасоваться перед напарником безупречными ногами. – Мы с тобой люди скромные, живём на зарплату, но зарплату хорошую. Недостаток алмазов в колечках компенсируем хорошим вкусом. На ужин пришли по делу. Держимся в сторонке. Если богачи будут хамить – не огрызаемся, но и не лебезим, терпим с достоинством.
- Да ты сама же первая яд пускать начнёшь, если тебя обидят, - хмыкнул Дронов, последний раз проверяя тайную кобуру в левом рукаве.
- Доверься моему тончайшему чувству такта. –