А людям от меня не только похвала нужна. Я много чего наобещал и нашим, и полякам. Ну, поляки подождут. Я помню, как уговаривал шляхтичей потерпеть после Добрыничей, пока нет денег. Но они уехали из Путивля сразу же после поражения. Вспоминаю, как тогда пытался остановить разграбление моего обоза запорожцами, но был ими избит и брошен в грязь. Но, предварительно с меня сняли шубу. Мол, не достоин такое носить. Теперь запорожский гетман приедет и будет предлагать свои услуги. Приму, чего уж там. Но про ту шубу и про грязь не забуду.
Для начала я удвою казачье жалование, а то одна деньга в день — это маловато. Пусть будет копейка в день. На неё можно прокормиться. А в Москве ещё прибавлю и самым лучшим землю с крестьянами дам. В дворяне пожалую.
Заруцкого, Анджея и Киру пошлю в Самбор за Мариной. За моим самым дорогим человеком. Теперь она наверняка согласится стать моей женой. Она пока ещё не любит меня. Но, я весь мир положу к её ногам и она изменит своё мнение обо мне.
Место действия: городок Киркгольм под Ригой.
Время действия: 27 мая 1604.
Виктор Вайс, герцог Виргинский, попаданец.
Армейской дисциплины в войсках не слишком много. Если в начале битвы командиры хоть как-то стараются действовать по утверждённому плану, то после первого столкновения с врагом, всё катится, как Бог на душу положит. А ещё многие командиры, особенно родовитые, мнят себя Александрами Македонскими и не собираются выполнять план придуманный бастардом, который ещё недавно под стол пешком ходил.
Короче, на военном совете герцог Курляндии, мой дядя Фридрих, взял руководство битвой в свои руки. У нас было большое преимущество по пехоте (5000 против 2000) и артиллерии (14 против 5) и примерное равенство в коннице (3500 у нас и 3000 у противника). Поэтому дядя решил наступать. Ведь «нас же вдвое больше».
Согласен, преимущество у нас было. Два батальона Меховой компании и два полка шведских мушкетёров были неплохо тренированы, надеюсь, лучше полка венгерской пехоты у противника. Канониры моей компании тоже были подготовлены всяко лучше польских. Ещё у нас было два полка ополчения, но они были не слажены и без боевого опыта. Цена такого ополчения в битве была близка нулю.
Впрочем у противника тоже был обозный полк, который Ходкевич вряд ли будет использовать в битве. А вот тысяча польских гусар, тысяча рейтар и тысяча запорожских казаков — это очень грозная сила. Но, дядя казалось не замечал этого.
Наша поместная конница была собрана с миру по нитке. Были и неплохие эскадроны, а были и такие, что смотреть страшно. О чём я и сообщил, главнокомандующему-герцогу. Мой дядя, потрепал меня по затылку, мол, яйца курицу учат, и заметил:
— А твой драгунский («драконский») полк я оставляю в резерве. Это же вчерашние пехотинцы, пару недель назад севшие на лошадь. И в первой же сшибке, не только гусары, но и рейтары их затопчут. Опозоришься!
Крыть тут мне нечем. Я и, правда, отобрал в драгуны лучших пехотинцев Меховой компании, которые хоть немного держались в седле. Нет, были среди них и классные конники, типа Мамая. Я их сразу же отправил в первый разведэскадрон (полусотню). Всего было восемь эскадронов, конная батарея (4 упряжки с шестифунтовками калибром около десяти сантиметров) и обозная полусотня. Многие пехотинцы пока ещё только начали привыкать к седлу. Но мне на войне позарез нужна ездящая пехота. Рейды в тыл врага, дальняя разведка, уничтожение складов, захват штабов — пока всё это было только в перспективе. Сегодня дебют моего полка и нужно не ударить в грязь лицом.
На недавнем отчёте о сожжении польского флота, Адмирал похвалил меня и попросил присвоить мне звание вице-адмирала. Но, подпевалы моего дяди герцога сказали, что это неслыханно — присваивать такое звание двенадцатилетнему пареньку.
— Вот если бы ты был сыном короля… Тогда, другое дело. А то ты… — говоривший с усмешкой потупил взор, тактично не сказав, что я бастард.
В принципе никаких опасений по поводу победы у меня не было. Позиция на холме хорошая. Пока чужая конница будет к нам идти по заболоченной низине — наши канониры (10 пушек) половину убьют или ранят. Разгон в гору у гусарии будет так себе. А рейтары и казаки до пушек точно не доедут — закалка не та.
Но, в бою всё пошло совсем не так. Запорожцы россыпью спустились в низину и, на безопасном от картечи расстоянии, покричали проклятия в адрес герцога и всей немецкой знати. Мол, имели они их во всех позициях. Начальник поместной конницы приказал «в атаку!».
Слабоумие и отвага!
Запорожцы, как зайцы ломанулись за свою гусарию. Наши остановились внизу и подняли сигнал, что просят помощи для атаки. И мой дядя-герцог отдал приказ пехоте в атаку. Мол, сейчас все вместе как ударим и полякам крышка. Но, не тут то было. Гусары ударили первыми прорезали и конницу и вставшую пехоту пощипали. Чаша весов склонилась в сторону соперника. Наша конница бросила пехоту в поле и удрала за пушки. Нужно срочно что-то делать. Командую своему полку «на дорогу, марш».
Пока наши и поляки бодаются в низине, мы по тыловой дороге за десять минут доскакали до чужого обоза. Дали залп из пушек картечью. Обозники дружно повалили в лес. А в обозе ведь и порох и продовольствие и личные вещи небедных гусар. И вот несколько хоругвей несутся на нас с копьями наперевес. Залп пушек сметает первые ряды. На заряжание десять секунд. Новый залп первой хоругви нет совсем, а следующую основательно проредили. Тут поэскадронно начали палить мои драгуны. Второй хоругви нет. В третьей начинается какое-то замешательство и пара всадников вываливается из стоя вбок. Залп картечью. Третьей хоругви нет и следующие за ней разворачивают коней назад.
И в низине пехота не дрогнув, смогла потрепать гусар и рейтар так, что они отступили. Ну, а курляндская конница пришла в себя и решилась на новую атаку. Пехота тоже двинулась на чужую батарею. Мы поддержали наших, подойдя с тылу к холму, ударили из пушек по польским канонирам и венгерской пехоте. Наши, наступая, просто взяли числом. Поляки побежали. Победа!