Пожалуй, пока я на Севере, стоит попросить Казимира выкупить для меня патент художника. Мне не нужны деньги, но вот выставку я хочу. Без патента, пожалуй, не солидно. Кому нужны картины какой-то экзальтированной барышни? Вот если настоящая художница, там да, там весь Большеград сбежится поглядеть. Про женщин-художников на Юге и не слышали!
Нет, мне непременно нужно будет увидеть то самое зимнее сияние, а то как же я нарисую Север, не узрев самого главного?
Актеры на сцене признавались в любви, танцевали, плакали, кажется, даже дрались на шпагах, а я придумывала себе выставку. Север и Юг, конечно же. Зимний лес и летний луг. Нелепый паровой мобиль — и удалая тройка с бубенцами. Закат над рекою и зимнее сияние. Осеннюю ярмарку — и театральное фойе.
А что, если мне свои картины на тарелках фарфоровых рисовать? Некоторые люди красивую посуду никогда не используют, ставят ее в буфеты и только любуются. Так пусть будет им такая посуда, которую гостям показать не зазорно! Пожалуй, я теперь знаю, чем удивить государя на следующей выставке!
— Вам не понравилось представление, госпожа Долохова? — вполголоса спросил государь, когда закрылся занавес и объявили антракт. — Вы почти не смотрели на сцену.
— Очень понравилось, ваше величество, — чистосердечно ответила я. — Задумалась просто.
— О чем же?
— О новом сервизе.
Его величество тихо рассмеялся.
— Какая преданность семейному делу! Казимир, ваша супруга — настоящее сокровище.
— Не смею отрицать, ваше величество.
— Тот сервиз с сетью и рыбками она придумала?
— Да. И сама рисовала.
— Я хочу сделать на него заказ. Кубки из цветного стекла тоже ваши? Мне нужна будет большая партия. Моя канцелярия пришлет запрос.
— Буду счастлив.
— Послушайте, говорят, вы сильно больны? — задал неожиданный вопрос государь. — Кому останутся ваши заводы? У вас надежный управляющий?
— Моей жене и ребенку, — не дрогнул Казимир. — Уверяю вас, все заказы будут выполнены в срок. Я успею передать дела Мари.
— Ребенку? — взгляд государя рассеянно скользнул по моей фигуре. — Дети — это прекрасно. И все же назначьте опекуна для супруги. Она женщина молодая и наивная. За ее плечом непременно должен стоять опытный мужчина. Гальянов, я полагаю? Вы с ним добрые друзья?
От этого имени я скривилась, что не ускользнуло от нашего высочайшего собеседника.
— Вам не нравится Гальянов, сударыня?
— Мне не нравится, что Казимир отказывается от операции, ваше величество, — выпалила я вопреки всем приличиям. — Лекари считают, что шансы очень неплохие.
— Не более сорока процентов, — рыкнул Казимир, крепко сжимая мою ладонь.
— И все же это лучше, чем стопроцентная смерть к исходу весны, — запальчиво возразила я.
— Мари, этот разговор сейчас неуместен!
— Верно, — поддержал Мира государь. — Об этом я и говорю. Девушка еще очень юна и порывиста. Опасно оставлять ее одну в этом суровом мире.
Я сникла. Нет, он меня не поддержал. Да и кто для него Казимир? Всего лишь один из дельцов. Таких сотни, если не тысячи. Умрет Долохов — его место займет Гальянов или кто-то еще. Государь, поди, и не заметит подмены. Да и пригласил он нас в ложу только потому, что я подарила его сыну чашку.
Возвращались мы в гостиницу в угрюмом молчании. Уже в номере Казимир попытался меня отругать:
— Мари, ты ведь взрослая женщина. Неужели не понимаешь, что есть темы, которые не нужно затрагивать в обществе? Тем более — при государе?
— Это ты не понимаешь! — закричала я, впервые повысив на него голос. — Я так тебя люблю! Если б это помогло, я бы хоть к государю, хоть к черту в ноги бросилась! Ты мне очень нужен, я боюсь тебя потерять!
Он застыл на месте, лишь нервно дернув щекой, а я обняла его изо всех сил, прижалась к его груди и заплакала, повторяя:
— Не бросай меня, не бросай. Ты мне нужен. И ребенку своему очень нужен. Пожалуйста, Казимир, не бросай меня!
Теплая ладонь нерешительно опустилась мне на волосы, погладила нежно.
— Ну что ты, Мари, — пробормотал он. — Не надо плакать. Все будет хорошо.
— Обещаешь?
На это он промолчал.
Глава 34. Дознание
Про мою глупую выходку в театре мы более не вспоминали. Про здоровье Казимира, впрочем, тоже. Утром он пил отвар, который я теперь готовила с вечера, потом мы ехали на выставку, или гулять в парк, или в очередную лавку, или к кому-то в гости. Дни летели стремительно, как ураган. Не успела я и оглянуться, как у нас появилось три огромных сундука с новыми нарядами и подарками для матушки, для Ольга и Марка, для Озеровых, для Синегорских, для Устины и Проси. И даже Ильяну предназначался большой деревянный ящик, в котором поблескивал серебристыми спицами самый настоящий велосипедус. Уверена, брат будет в восторге. Такого агрегата ни у кого на Юге еще не было, а у него — будет!
Где-то в середине второй недели нас навестил Георг Павелевич Туманов. Он желал узнать, не появилось ли у нас каких-то догадок. Сам дознаватель пока не мог похвастать успехами. Казимиру с ним было беседовать недосуг, выставка подходила к концу, скоро уже должно было состояться награждение, и он попросил меня составить Туманову компанию. Я с радостью согласилась. Мы с Георг Павелевичем чинно спустились в ресторан, где он заказал себе самого крепкого кофию с медовыми пирожными. Я же попросила чаю с зефиром.
— Моя супруга варит лучший кофе в мире, — уверял меня дознаватель, лукаво улыбаясь. — У нее своя кофейня в Пригорске. Обязательно заезжайте к нам в гости.
— Всенепременно.
— Знаете, у моей жены и дочки волосы цветом точь-в-точь как у вас, Мари. Вы мне ее очень напоминаете.
— Глупости, — смеялась я кокетливо. — Должно быть, ваша жена куда умнее и воспитаннее меня. Вы не представляете, что я натворила в театре…
— Ну-ка, ну-ка, мне очень любопытно.
Немного смущаясь, я рассказала обо всем Туманову. С ним так легко было разговаривать…Но мои откровения он только морщился, но комментировать, к счастью, не стал. Его куда больше заинтересовало другое.
— Его величество прямо так и сказал: опекуном стоит назначить господина Гальянова? — прищурился дознаватель. — Интересно как… Особенно в свете того, что Демид Михайлович в тот самый день