Завернув в переулок, я громко и отчетливо кашлянул три раза, как завещал Старьевщик, и направился к мутной фигуре, держа деньги в руке, так, чтобы их хорошо было видно, но только если смотреть спереди. Фигура, услышав условный сигнал, тоже двинулась мне навстречу, держа в руке простой черный конвертик. Когда расстояние между нами сократилось до десяти метров, он сделал вид, что споткнулся, и конвертик, за которым я внимательно следил, вылетел из его руки и спланировал к кучке мусора возле мусорного бака. Я, поняв намек, поднял руку, чтобы почесать нос, а, когда опускал ее — разжал пальцы, и цилиндрик купюр упал точно в листья маленького кустика, пробивающегося из асфальта возле стены дома.
Мы с мутным типом поравнялись, и он тихо просипел:
— Бар «Яма», десять часов.
Произнес он это, не сбавляя шага, так, что последний слог я скорее додумал, но этого мне было достаточно. Не оборачиваясь и вообще делая вид, что мы с мутным типом друг друга не знаем (хотя так оно, в общем-то, и было), я дошел до того места, где он сбросил конверт, остановился и присел на одно колено, чтобы завязать так невовремя развязавшийся шнурок. Справившись с негодником, я подхватил конверт, быстро сунул его в карман, выпрямился и, не торопясь, вышел из подворотни.
Десять часов это буквально через два часа. Вроде немного, но я еще успею поесть, потому что в Урмадане было не до того — хотелось поскорее получить билет, на случай, если эта акция ограничена по времени.
Недолго думая, я направился в лучшее заведение этого города с самой вкусной кухней — в свое, конечно же! Как только зазвенел колокольчик на двери, возвещая о моем приходе, рядом тут же возникла раскрасневшаяся Астрид, глаза которой горели радостным огнем:
— Добро пожа!.. Ой, это ты! Как здорово!
Она смутилась, покраснела, обернулась на полный зал гостей и быстро украдкой прикоснулась своими губами к моим.
— Что-то случилось? — отстранившись, спросила Астрид.
— Все хорошо, малышка. — улыбнулся я. — Я просто зашел поесть. Потом уйду, стол долго занимать не буду, честно-честно.
— Да хоть сколько занимай! — тоже улыбнулась Астрид. — Я думала, вдруг ты с проверкой какой-то!
— Зачем мне вас проверять? Если вдруг тут что-то случится, я и так это узнаю. — улыбнулся я. — А сейчас позови ко мне какого-нибудь свободного официанта, умираю с голоду.
Первоначальный ажиотаж вокруг моего кафе явно утих — по крайней мере, сейчас уже на вход не стояло очередей. Тем не менее, зал был практически полон и я насилу нашел свободный столик на двух человек в самом углу. Я его специально поставил именно тут, потому что по опыту знал, что большинству людей стремятся сесть за стол побольше, и желательно у стены (а в идеале вообще — у окна), так что этот крошечный, запрятанный в самом дальнем конце, столик их бы заинтересовал в последнюю очередь. Зато мне с него было очень удобно наблюдать за всем залом сразу.
Но сегодня я не планировал этого делать. Заказав подскочившему официанту с бейджиком «Кирилл» свою любимую сковородку картофеля со свининой, салат из свежих овощей и чашку кофе, я достал из кармана черный конверт и развернул его.
Я ожидал, что из конверта выпадет самый натуральный билет, вроде тех, что дают в кинотеатрах, или просто театрах, но реальность оказалась намного проще. Конверт и был билетом, просто сложенным в такую причудливую форму. Что интересно — внутри он даже не был похож на билет, не было ничего сказано про время боя, про мое место на нем, вообще никакой информации. Только ряд точек, слегка выпирающих над поверхностью черной плотной бумаги. Настолько слабо выпирающих, что их заметить можно было только подставив конверт под свет под правильным углом, но зато их отлично можно было почувствовать пальцами. Я так и сделал — провел по ним пальцем, отмечая бугорки и пустоты между ними. Создавалось ощущение, что это — какое-то зашифрованное послание, но шифр разгадать прямо здесь и сейчас не в моих силах. Это явно не морзянка, я ее худо-бедно знаю, и там максимальное количество символов — пять, а здесь же есть два «каскада» аж по целых девять точек. Так что вариант с морзянкой точно отметается.
Больше никаких теорий я придумать не успел — принесли мой заказ. Сковородка шипела под железной крышечкой и постреливала горячим маслом, а от кофе разносился умомпомрачительный аромат. Я поискал глазами Астрид и увидел ее выходящей из-за барной стойки. Девушка поймала мой взгляд, подмигнула, и уплыла дальше работать.
Я быстро (насколько позволила раскаленная сковородка с не менее раскаленным блюдом) поел, Астрид закрыла счет со своей карты администратора, и с надеждой посмотрела на меня:
— Ты сегодня вернешься?
— Прости, малышка, не знаю. — честно ответил я. — У меня еще есть дела, и я не знаю, до скольки они затянутся.
— Не пропадай. — попросила Астрид.
— Все будет хорошо. — улыбнулся я.
Астрид снова опасливо оглянулась, быстро поцеловала меня и убежала дальше работать, а я вышел из кафе и направился к бару.
Его местоположение я узнал по картам, еще пока закидывал в себя еду. Располагался бар, или скорее барушник, в не самом благополучном, но зато самом злачном, районе. Таком, в который обычные люди стараются не заходить, а если и заходят — тут же норовят как можно скорее найти из него выход. Сама атмосфера тут была какая-то гнетущая, нехорошая.
И люди были под стать атмосфере. Возле стен, подпирая их плечами, будто без этого рухнут, тут и там стояли крепкие молодчики, скрывающие лица или под глубокими капюшонами или под повязанными на морды банданами. Руки у них поголовно были голыми до плеч, чтобы удобнее было драться врукопашную, а на ногах — тяжелые ботинки, нередко с металлическими носами.
Молодчики провожали меня внимательными взглядами, и одна компания даже оторвалась от своего крайне важного занятия, — подпирания стены, — явно с намерением подойти и вежливо поинтересоваться у меня, не заблудился ли я. Я, заметив это, вытащил из кармана, в котором все это время держал левую руку, кристаллик манолита, коснулся им поводка, и схватил рукоять появившегося из воздуха ледоруба. Паренькам этого было достаточно для того, чтобы понять, что я вовсе не заблудился, и без них прекрасно способен найти дорогу, и они вернулись к своему архиважному занятию. А я отозвал ледоруб и пошел себе дальше.
«Яма» оправдывала свое название. По одному только внешнему виду барушника было понятно, какая публика тут собирается. Одно окно заколочено досками — видимо,