В итоге за время до отбоя я смог расшифровать только первые две страницы… Но оно того стоило!
Оказалось, что под «дневником» Болтон Бейтс понимал скорее исследовательский дневник, нежели тот, в котором пишут, как прошел день и что интересного случилось. В своем дневнике Бейтс излагал собственные мысли и рассуждения на тему техномагии в целом и артефакторики в частности, а еще (и это намного ценнее) — записывал и зарисовывал идеи новых, никогда и никем ранее не произведенных артефактов, зелий, тоников, магических механизмов и всего прочего, за что отвечала техномагия. Разобрав первые две страницы, я узнал, как сделать два артефакта. Одним из них была уже знакомая мне «сагитта», которую я и так мог повторить благодаря тому, что просканировал ее руками. Однако, оказалось, что я не был в курсе некоторых неожиданных решений, без которых «мой» артефакт был бы не так эффективен, как уже существующий. Она все еще могла бы летать и пробивать все, что только удастся вообразить, но требовала бы вдвое больше маны. Мне-то разницы нет, а вот реальным пользователям это могло бы стать неприятным открытием.
Возле схемы «сагитты» стояла большая жирная, явно несколько раз нарисованная галочка, и подпись «Сделано!» и я своими глазами видел результат этого «сделано» и даже управлял им. Именно из-за того, что когда-то Болтон Бейтс придумал, как сделать «сагитту», они существуют сейчас.
Зато возле второго артефакта подобного примечания не было. У него не было даже названия, хотя у «сагитты» оно имелось, хоть и не такое, к какому я привык — «проект артефактная стрела».
Второй артефакт представлял из себя несколько тонких пластин танталита, разделенных «магическим изолятором», как гласила схема. По мнению Бейтса, подобная конструкция могла бы превратиться в пространственный карман. «Танталит, как известно, при подаче на него свободной маны, искажает пространство вокруг себя, формируя небольшое карманное измерение, которого слишком мало для того, чтобы его использовать. Но если несколько образцов танталита сложить вместе, то их энергия не складывается, а наоборот — сходит на нет, как будто разные куски имеют разные полярности. Предположение — если разделить несколько пластин танталита веществом, которое будет „впитывать“ эту энергию с одной стороны пластины, не позволяя им контактировать друг с другом, то общая напряженность поля повысится, расширяя получившийся пространственный карман».
Там еще были какие-то формулы, зачеркнутые и переписанные заново, но не они меня интересовали. Меня намного больше интересовала резолюция, которую Бейтс написал в конце страницы широким размашистым почерком «Нереализуемо! В мире отсутствует магический изолятор! Промокашки не подходят!»
И было это написано так зло, даже с надрывом страницы, что у меня и сомнений не возникло — он пытался, правда пытался. Не раз пытался, но хрен что у него вышло.
И это была не последняя запись о неудаче. Всю оставшуются неделю я каждый вечер просиживал штаны в библиотеке, расшифровывая закорючки Бейтса и разбираясь в его схемах. Чтобы не пришлось делать это еще раз, если понадобится к чему-то вернуться, я завел в заметках на телефоне собственных дневник Бейтса, и переписывал туда все то, что уже успел изучить. И даже схемы переносил — пальцем по экрану, конечно, а не фотографией, что было бы намного удобнее. Поначалу рисовать пальцем было жутко неудобно (никогда не умел рисовать) и схемы получались еще хуже и непонятнее, чем у Бейтса, но потом я вспомнил, что в комплекте моего неубиваемого телефон есть стилус и дело пошло веселее.
К концу недели я перенес в телефон половину того, что содержалось в книжечке, то есть, одну восьмую, если считать об общего объема. Интересного было немало, но самыми интересными, конечно, были записи о проектах, которые не удалось реализовать. Например, Бейтс, как и я, задумывался о том, как сделать артефактные пули, но уперся все в те же ограничения, о которых рассказывал Вилатов. Передать ману напрямую от мага в пули нет возможности, а кристаллов манолита подходящего размера просто не существует в природе.
На уроках я стал слушать вдвое внимательнее, потому что мне было крайне важно знать, насколько продвинулась магия с тех времен, когда Болтон Бейтс писал твой дневник. Удалось ли найти решение тех проблем, с которыми он столкнулся и смогу ли я (или может уже кто-то смог до меня?). Напрямую задавать такие вопросы было бы слишком рискованно, поэтому оставалось просто слушать лекции и ждать, когда тема дойдет до того, что меня интересует.
Единственное, на что я позволил себе отвлечься от дневника — тренировка по аэроболу. Уже в эти выходные должна быть состояться игра с элементомантами, и все ждали ее с огромным нетерпением. В том числе и моя команда. В них чувствовался мандраж перед соперниками в более крутой и дорогой экипировке, но мое присутствие явно укрепляло их боевой дух и не позволяло впасть в уныние.
Никогда еще учебная неделя не пролетала так быстро. Я будто моргнул, а выморгнул уже в субботу, утром, услышав сигнал к подъему. За окном шелестел дождь, будто нашептывая, что он тут надолго, солнце почти не проглядывалось в тучах, и вообще все было довольно серо и уныло.
Руководство Урмадана, видимо, было того же мнения, потому что через минуту после нашего пробуждения мой телефон завибрировал от нового уведомления: «Уважаемые студенты! В связи с погодными условиями игра в аэробол между командами техномантом и материамантов переносится на завтра!»
Ну, завтра так завтра. Это как минимум честно, ведь стихийники, играя под дождем, могут незаметно мухлевать, применяя в процессе магию, и никто этого даже не поймет.
— Я в Смекалинск. — заявил я, прочитав уведомление и откидывая одеяло.
— А завтрак? — изумился Паша, тоже спуская ноги с кровати.
— Там поем. — я махнул рукой. — Дела есть.
— А-а-а… Тогда я тоже там поем! — Паша тряхнул головой. — Я тоже туда собирался!
— Надеюсь, ты не пытаешься увязаться за мной? — я скосился на Пашу и улыбнулся, переводя все в полушутку.
— Вот еще! — фыркнул он. — Сдался ты мне со своей девушкой! Да понял я, понял, что у тебя там пассия завелась, чай не дурак!
Ну и отлично. Пусть думает, что я еду к девушке.
Тем более, что я действительно еду к ней. И к ней тоже. После того, как закончу с делами.
Мы