— И вы считаете, что я могу предложить такие идеи? — спросил я, хотя ответ был очевиден.
— Я в этом уверен, Стерлинг, — твердо сказал Прескотт. — Ваш анализ Baldwin показал способность видеть за иррациональными рыночными движениями. Ваша рекомендация ATT продемонстрировала умение замечать фундаментальные изменения в отрасли раньше других. Это именно те качества, которые я ищу в аналитике.
Он отложил приборы и сложил руки на столе.
— Мое предложение простое. Вы станете моим младшим партнером по управлению этими портфелями. Будете предлагать инвестиционные идеи, проводить анализ компаний, участвовать в конфиденциальных встречах с клиентами. Взамен получите процент от прибыли. Два с половиной, если быть точным. И, что не менее важно, доступ к сети контактов, которые невозможно получить иным путем.
Два с половиной процента от управления активами в сто двадцать миллионов… Даже при скромной годовой доходности в восемь процентов это составит около двести сорока тысяч долларов в год. Огромная сумма по нынешним меркам, эквивалентная нескольким миллионам в двадцать первом веке.
— Это щедрое предложение, мистер Прескотт, — сказал я, стараясь не выдать восторга. — Могу я узнать, что думает об этом мистер Харрисон?
— Он одобрил, — Прескотт улыбнулся. — Конечно, ваша основная работа с клиентами фирмы остается приоритетом. Наше сотрудничество будет дополнительным. Думаю, трех-четырех часов в день будет достаточно.
— В таком случае, я с радостью принимаю ваше предложение, сэр, — я протянул руку.
Прескотт крепко пожал ее.
— Отлично. Начнем в понедельник. Я подготовлю все необходимые документы и ознакомлю вас с портфелями.
Ужин продолжился в более расслабленной атмосфере. Прескотт рассказывал о клиентах, умело избегая конкретных имен, но давая понять их вес в деловых и аристократических кругах.
— Кстати, один из них сейчас здесь, в клубе, — вдруг сказал Прескотт, взглянув на часы. — И, если я правильно рассчитал время, он должен освободиться примерно… сейчас.
Словно по команде, дверь открылась, и в комнату вошел высокий седеющий мужчина в безупречном сером костюме. Его лицо с тонкими аристократическими чертами и проницательным взглядом голубых глаз показалось мне смутно знакомым.
— А, Джонатан, — произнес вошедший, направляясь к нашему столу. — Не знал, что ты сегодня в клубе.
— Уильям, — Прескотт поднялся, и я последовал его примеру. — Позволь представить, Уильям Стерлинг, молодой аналитик, о котором я тебе рассказывал.
Уильям… Вандербильт? Я едва не выдал свое удивление. Передо мной стоял прямой потомок Корнелиуса Вандербильта, «Коммодора», одного из богатейших людей в истории Америки.
— Уильям Стерлинг, — представил меня Прескотт, — Уильям Вандербильт Третий.
— Рад знакомству, мистер Вандербильт, — я пожал протянутую руку, стараясь сохранять спокойствие.
— Взаимно, молодой человек, — отозвался Вандербильт, оценивающе глядя на меня. — Джонатан говорит, у вас необычный взгляд на рынок.
— Я просто стараюсь смотреть дальше сиюминутных колебаний, сэр, — ответил я.
— Присядьте с нами, Уильям, — предложил Прескотт. — Стерлинг как раз излагал мне свои взгляды на текущую рыночную ситуацию. Думаю, вам будет интересно.
Вандербильт кивнул и занял место за столом. Официант тут же появился с еще одним стаканом для виски.
— Так что же вы думаете о нынешнем буме, мистер Стерлинг? — спросил Вандербильт после того, как ему налили. — Золотой век продлится вечно, как уверяют нас с каждой газетной страницы?
Я почувствовал, что это проверка. Вандербильт явно хотел услышать мое искреннее мнение, а не очередные оптимистичные банальности.
— История учит нас, что ничто не продолжается вечно, мистер Вандербильт, — осторожно начал я. — Особенно когда рост цен активов значительно опережает рост их внутренней стоимости.
Я сделал паузу, наблюдая за реакцией. Вандербильт слегка кивнул, поощряя продолжать.
— Текущий рынок демонстрирует несколько тревожных признаков. Маржинальные кредиты достигли исторического максимума. Люди покупают акции не ради долгосрочных перспектив компаний, а в расчете перепродать их дороже другим покупателям. Классическая спекулятивная психология.
— И как вы оцениваете риски? — спросил Вандербильт, подавшись вперед.
— Я бы сказал, что сейчас не время для агрессивных ставок, — ответил я. — Текущая ситуация напоминает мне биржевой бум перед паникой 1907 года, только в гораздо большем масштабе. Тогда тоже все говорили о «новой эре» и вечном процветании.
Вандербильт и Прескотт обменялись взглядами. Я понимал, что затронул чувствительную тему. Мало кто на Уолл-стрит осмеливался публично выражать скептицизм относительно рыночных перспектив.
— Интересно, — медленно произнес Вандербильт. — Большинство молодых аналитиков с Уолл-стрит сейчас уверяют нас, что индекс Доу-Джонса достигнет тысячи пунктов в ближайшие годы. А вы предлагаете сдержанность. Необычная позиция.
— Я предпочитаю смотреть на факты, а не следовать за толпой, сэр, — ответил я. — И факты говорят о том, что цены акций растут быстрее, чем прибыли компаний. Это не может продолжаться бесконечно.
— И какую стратегию вы бы рекомендовали в таких условиях? — спросил Вандербильт, явно заинтересованный.
— Постепенный переход к большей осторожности, — сказал я. — Не паника, не массовые распродажи, а планомерное перераспределение активов в пользу компаний с сильным балансом, низким долгом и стабильным денежным потоком. Увеличение доли наличных средств. Возможно, частичный переход в реальные активы. Недвижимость, драгоценные металлы.
Я сделал глоток виски и добавил:
— Но самое главное это избегать маржинальной торговли. В случае резкой коррекции именно заемные средства становятся миной замедленного действия.
— Хм, — Вандербильт откинулся на спинку стула, задумчиво глядя на меня. — Знаете, молодой человек, именно такой совет дал мне мой дед накануне паники 1893 года. «Когда сапожники и горничные начинают говорить об акциях, умным людям пора выходить из рынка».
Он повернулся к Прескотту:
— Ты нашел интересного протеже, Джонатан.
— Я редко ошибаюсь в людях, — спокойно ответил Прескотт.
Вандербильт сложил руки на столе и повернувшись, внимательно посмотрел на меня.
— Позвольте мне проверить ваши аналитические способности, мистер Стерлинг, — сказал он, и я почувствовал, что начинается своего рода экзамен. — Две недели назад мне предложили значительный пакет акций National Aircraft. Компания разрабатывает новый тип пассажирских самолетов и обещает революцию в воздушных перевозках. Их представители утверждают, что авиация вскоре заменит железные дороги для дальних путешествий.
Он сделал паузу, наблюдая за моей реакцией.
— Цена предложения втрое