В его вопросе снова прозвучала скрытая проверка. Я почувствовал, как напряглись мышцы спины, но сохранил внешнее спокойствие.
— Я стараюсь найти баланс, — ответил я. — Полностью игнорировать текущий рост было бы так же неразумно, как и слепо верить в его бесконечное продолжение. Поэтому я рекомендую клиентам диверсифицированный подход. Участвовать в растущих секторах, но с постепенным увеличением доли защитных активов.
Финч не сводил с меня глаз:
— И какие сектора вы считаете защищенными в текущей ситуации?
Это опасный момент. Я не мог открыто говорить о золоте и государственных облигациях как о лучшем убежище перед крахом 1929 года. Вместо этого я решил использовать типичные для того времени консервативные рекомендации:
— Коммунальные предприятия с предсказуемым денежным потоком, компании потребительского сектора с низкой эластичностью спроса, некоторые фармацевтические фирмы. То есть бизнесы, которые продолжат функционировать даже при замедлении экономического роста.
Я намеренно не упомянул золотодобывающие компании, хотя именно они покажут лучшую динамику после краха. Слишком очевидный сигнал для такого наблюдательного человека, как Финч.
Профессор Норрис, заметив напряжение, ловко перевел разговор:
— Кстати, о предсказуемости. Хочу поделиться с присутствующими печальной историей моего коллеги Брэдфорда из Йельского университета. В прошлом году он опубликовал блестящее исследование о структурных дисбалансах в кредитной системе, предсказывая серьезную коррекцию рынка. Его работу не только проигнорировали. Его практически подвергли остракизму в академических кругах, а несколько крупных доноров университета выразили недовольство «подрывом общественного доверия к экономике».
— Я читал эту работу, — заметил Левин. — Математически безупречное исследование. И что с ним сейчас?
— Преподает базовый курс экономики для первокурсников, — горько усмехнулся Норрис. — А его исследовательский грант не продлили.
В комнате воцарилась тяжелая тишина. История звучала как предупреждение всем, кто осмеливался противостоять господствующему оптимизму.
— Вот почему так важно наше собрание, — продолжил Норрис после паузы. — Нужно создать интеллектуальную опору для противовеса безудержному оптимизму. Даже если нас не хотят слушать сейчас, важно зафиксировать наши предупреждения. Когда, не если, а когда, произойдет коррекция, люди будут искать объяснений и решений.
Я кивнул, полностью согласный с этими словами. В прошлой жизни я читал о нескольких экономистах, предсказавших крах 1929 года и Великую депрессию, но их голоса заглушила всеобщая эйфория. История забыла их имена, и теперь у меня появилась возможность поддержать этих проницательных, но непопулярных провидцев.
— Возможно, мы могли бы подготовить коллективный аналитический доклад? — предложил я. — Объединение наших исследований под эгидой нескольких уважаемых университетов придаст ему больший вес.
— Превосходная идея, — оживился Уитман. — Академическая солидарность может защитить отдельных исследователей от давления.
Следующий час мы обсуждали структуру потенциального доклада, распределяя разделы между участниками в соответствии с их экспертизой. Я взял на себя анализ рыночных мультипликаторов и исторических параллелей, стараясь ограничиться данными, доступными в 1928 году, без привлечения знаний из будущего.
Финч в этом обсуждении участвовал мало, но продолжал наблюдать за мной с нескрываемым интересом.
Когда дискуссия подошла к концу, профессор Норрис поднялся:
— Джентльмены, благодарю за плодотворное обсуждение. Предлагаю встретиться через две недели для оценки первых результатов нашей работы. И особая благодарность мистеру Стерлингу за ценный вклад и свежий взгляд.
Когда участники начали расходиться, обмениваясь визитными карточками и договариваясь о дальнейших встречах, Финч неожиданно оказался рядом со мной.
— Мистер Стерлинг, — произнес он тихо, но отчетливо. — Меня весьма впечатлила ваша аналитическая проницательность. Особенно для человека, работающего в фирме, известной своими агрессивными рекомендациями.
Я встретил его взгляд спокойно:
— Каждая фирма на Уолл-стрит представляет собой спектр мнений, мистер Финч. «Харрисон и Партнеры» ценит разнообразие подходов.
— Любопытно, — он слегка наклонил голову. — Мне бы очень хотелось продолжить нашу беседу в более приватной обстановке. Возможно, вы могли бы посетить офис Continental Oil Investment в ближайшее время? У нас есть несколько инвестиционных проектов, которые могли бы заинтересовать человека с вашим уникальным талантом предвидения.
Я почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Его слова звучали как приглашение, но могли быть и ловушкой.
— Весьма признателен за предложение, — ответил я, сохраняя вежливую улыбку. — К сожалению, следующая неделя у меня полностью расписана из-за обязательств перед клиентами. Но я с удовольствием приму вашу визитную карточку для будущих контактов.
Финч улыбнулся, доставая из внутреннего кармана пиджака элегантную визитницу из тисненой кожи.
— Разумеется. Мы люди занятые.
Он протянул мне карточку из плотной бумаги с выгравированным логотипом Continental Oil Investment и своим именем.
— И, мистер Стерлинг, — добавил он, понизив голос, — если вдруг вас заинтересуют более масштабные возможности, чем может предложить «Харрисон Партнеры», моя дверь всегда открыта. Мы высоко ценим людей с редким даром предвидения.
С этими словами он удалился, оставив меня с визитной карточкой в руке и странным ощущением, что я только что общался не с простым финансовым директором, а с человеком, имеющим гораздо более далеко идущие интересы.
Норрис подошел ко мне, когда Финч скрылся из виду:
— Я вижу, вы произвели впечатление на нашего загадочного гостя.
— Вы знаете его? — спросил я осторожно.
— Не лично, — покачал головой профессор. — Он связался со мной неделю назад, выразив интерес к нашим дискуссиям. Сказал, что читал мои публикации о рыночных дисбалансах и разделяет обеспокоенность. Должен признаться, я был удивлен вниманием со стороны корпоративного финансиста к нашим академическим исследованиям.
Я внимательно изучил визитную карточку. Адрес компании располагался на Брод-стрит, недалеко от здания Нью-Йоркской фондовой биржи. Престижное место для финансовой фирмы.
— Что вы знаете о Continental Oil Investment? — спросил я как можно более непринужденно.
— Только то, что они связаны с нефтяным сектором, — пожал плечами Норрис. — Насколько я понимаю, они не публичная компания, а что-то вроде закрытого инвестиционного партнерства. Весьма непрозрачная структура, что довольно типично для нефтяного бизнеса.
Я аккуратно убрал визитку во внутренний карман, решив позже тщательно изучить все, что можно найти об этой компании и о самом Финче.
— Профессор, — сказал я, меняя тему, — я искренне благодарен за приглашение в вашу группу. Для меня большая честь работать с такими выдающимися умами.
— Взаимно, молодой человек, — улыбнулся Норрис. — Вы привносите практическую перспективу, которой нам, академикам, порой не хватает. Кроме того, — добавил он тише, — ваше присутствие в «Харрисон Партнеры» может оказаться бесценным, когда, не если, а