Вернувшись в дом, Кувайрё застал там остальных рокуро-куби. Они стояли на коленях и держались за свои израненные головы, которые снова приросли к телам. Завидев в дверях монаха, демоны взвыли и с воплями «Монах! Монах!» поспешно скрылись в лесу.
Небо на востоке окрасилось в рассветные тона. Начинался день. Кувайрё знал, что рокуро-куби при солнце бессильны. Он посмотрел на голову, измазанную кровью и глиной, так и болтавшуюся у него на рукаве, и рассмеялся: «Ничего себе миягэ!»[19]
Затем он собрал нехитрые пожитки и, спустившись с горы, спокойно отправился своей дорогой. Вскоре он, не останавливаясь, добрался до города Сувы в Синане и зашагал по главной улице, а голова так и болталась у него на рукаве. При виде этого ужаса женщины падали в обморок, а детишки на улице с плачем разбегались в поисках укрытия. Поднялась немалая суматоха, которая утихла лишь с появлением торитэ – так в те дни называли стражей закона. Он арестовал монаха и отвёл его в тюрьму. Там все решили, что Кувайрё – убийца, а его жертва перед смертью вцепилась ему в рукав. Кувайрё в ответ на это лишь улыбался и молчал. Проведя ночь в тюрьме, наутро он предстал перед судебными чиновниками. Они потребовали объяснить, как получилось, что монах расхаживает по городу с головой убитого им человека, да и зачем ему вообще понадобилось всем вокруг объявлять о своём преступлении, цепляя её на рукав?
Кувайрё расхохотался, услышав эти вопросы, а потом сказал:
– Господа, я и не думал цеплять эту голову себе на рукав. Она сама ко мне прилипла против моей воли. Но никакого преступления я не совершил, потому что эта голова принадлежит не человеку, а оборотню. Да, я убил его, но мне пришлось пролить кровь, защищая себя.
И он, рассказывая о том, что с ним случилось, вновь рассмеялся, вспомнив о встрече с пятью рокуро-куби.
Однако судьи юмора не оценили. Они решили, что Кувайрё, будучи закоренелым преступником, издевается над ними, и постановили казнить его без дальнейших промедлений. Приговор не поддержал только один совсем старый судья.
На протяжении всего разбирательства он молчал, но, услышав вердикт коллег, поднялся и взял слово.
– Для начала надо бы осмотреть мёртвую голову, поскольку до сих пор никто этого не сделал, – предложил он. – Если монах говорит правду, голова подтвердит или опровергнет его слова. Сейчас же принесите её!
Принесли голову, всё ещё сжимавшую зубами рукав коромо, и положили перед судьями. Старик внимательно осмотрел её, повернул и обнаружил на затылке несколько странных красных иероглифов. Он показал их остальным судьям, а затем попросил обратить внимание на то, что голова не была отрублена, так как нет никаких следов меча или ножа. Напротив, было похоже, что она отошла от тела, как лист отделяется от дерева, легко и естественно. Тогда старый судья сказал:
– Я убеждён в правдивости слов монаха. Перед нами голова рокуро-куби. В книге «Нан-хо-и-буцу-си» сказано, что на затылке настоящего рокуро-куби всегда присутствуют красные иероглифы. Вот, можете убедиться, что они не нарисованы краской. И мы с вами знаем, что рокуро-куби обитают в провинции Кай с давних пор. А вы, господин, – обратился он к Кувайрё, – оказались крепким монахом и проявили недюжинное мужество! Оно скорее присуще воину. Возможно ли, что до пострижения вы были самураем?
– Вы угадали, господин, – ответил ему Кувайрё. – Прежде чем стать монахом, я служил моему господину, но и тогда не боялся ни людей, ни демонов. В миру я носил имя Исогай Хэйдадзаэмон Такэцура. Возможно, кто-то из вас ещё помнит его.
При упоминании этого имени по залу суда прокатился восхищённый шёпот. Несколько человек вспомнили Кувайрё, и уже в следующую минуту он оказался не перед судьями, а в окружении друзей, которые стремились выказать ему своё почтение. Монаха торжественно проводили к дому местного даймё. Там его приняли со всей возможной любезностью, прекрасно накормили, и даймё преподнёс ему дорогой подарок. Покидая Суву, Кувайрё чувствовал себя настолько довольным, насколько это возможно для монаха, находящегося в этом мире. Что до головы, то он забрал её с собой, объяснив, что предназначил голову в качестве миягэ.
Что ж, история о голове подходит к концу, и нам осталось рассказать немногое.
Пару дней спустя в глухом месте Кувайрё остановил грабитель. Он потребовал, чтобы монах отдал ему свои вещи. Кувайрё тут же снял коромо и подал грабителю. Только тогда разбойник заметил то, что висело на рукаве. Он был храбрый человек, но тут опешил, выронил одежду и отпрянул, а потом закричал:
– Да что ж ты за монах! Ты же в тысячу раз хуже меня! Мне случалось убивать людей, но и в мыслях не было прогуливаться с чьей-нибудь головой на рукаве! Похоже, у нас с тобой одинаковое призвание, но ты меня переплюнул! Эта голова мне пригодится! Ею я буду людей пугать. Продай её, а? Я тебе предлагаю за эту голову свою одежду и ещё пять рё.
– Ну, если очень хочешь, – отвечал Кувайрё, – я с радостью отдам тебе голову вместе со своим коромо. Только я должен предупредить тебя. Это не человечья голова. При жизни её носил на плечах оборотень. Хочешь купить – покупай, только как бы потом у тебя неприятностей не было.
– Ну ты силён, монах! – восхитился грабитель. – Мало того что человека угробил, так теперь ещё и оборотнем его обзываешь! Ну ладно, я серьёзно. Вот тебе деньги, а здесь моя одежда. Забирай, а голову отдай мне. И нечего тут шутки шутить!
– Бери, бери! – ответил Кувайрё. – Только я говорю правду. Настоящая-то шутка в том, что ты дурак, братец, если платишь деньги за голову демона!
Кувайрё засмеялся и пошёл своей дорогой.
Итак, грабитель заполучил голову и монашеское коромо и некоторое время выдавал себя за монаха-оборотня,