Старик почти сразу заснул, а Минокити долго не спал, прислушиваясь к завыванию ветра и снегу, бившему в деревянную дверь. Какой ужасный буран… Становилось холоднее, и Минокити дрожал, лёжа под соломенным плащом. И всё-таки сон сморил молодого парня.
Неизвестно, сколько прошло времени, но Минокити разбудил снег, падающий на лицо. Дверь хижины оказалась распахнутой настежь, а в их маленькой комнатке, освещённой снегом, маячила фигура женщины в белом.
Миг – и она оказалась посреди хижины. Склонившись над Мосаку, незнакомка дохнула ему в лицо, и дыхание её было подобно маленькому снежному смерчу. Вдруг она повернулась к Минокити и склонилась к его изголовью. Он пытался вскрикнуть, но тело ему не повиновалось, и крик застрял в горле. А незнакомка наклонялась всё ниже… вот её лицо почти коснулось щеки Минокити, и он увидел, что она была очень красива, но выражение её лица пугало. Женщина долго рассматривала его, а потом улыбнулась и сказала:
– Я собиралась обойтись с тобой, как со всеми остальными, но что-то мне тебя жалко стало. Ты молод и красив, Минокити. Пожалуй, я не стану губить тебя. Но смотри, если расскажешь кому-нибудь, даже матери своей, о том, что видел этой ночью, тебе не жить! Помни, что я сказала!
Отвернувшись от него, женщина вышла из хижины. Минокити понял, что подвижность вернулась к нему, вскочил и выглянул за дверь. Да только ничего не увидел, кроме летящего в лицо снега. Он закрыл дверь и положил у порога несколько поленьев. Минокити старался уверить себя в том, что дверь распахнул ветер, а женщина, которая ему привиделась, была лишь снежным отражением, но успокоиться никак не мог. Он позвал Мосаку, но старик молчал, и это испугало Минокити. Он протянул в темноту руку, коснулся лица старого дровосека и почувствовал, как его ожгло холодом. Старик умер.
К рассвету непогода улеглась. Утром пришёл лодочник и нашёл в своей хижине бесчувственное тело Минокити рядом с насмерть замёрзшим Мосаку. О юноше позаботились, отогрели, и вскоре Минокити пришёл в себя, но промёрз он изрядно и потом долго болел. Да и смерть старика очень его расстроила, хотя о том, что привиделось ему в хижине во время бури, Минокити никому не рассказывал. Поправившись, он вернулся к своему занятию: каждое утро отправлялся в лес, а возвращался уже в сумерках с вязанками дров, которые его матушка потом продавала в городе.
Прошёл год. Однажды вечером Минокити возвращался, как обычно, домой и по дороге нагнал девушку, шедшую в ту же сторону. Она была высокая, изящная и очень красивая. Когда Минокити вежливо поприветствовал её, девушка ответила таким приятным голосом, будто рядом певчая птица пропела. Раз уж им оказалось по дороге, вскоре они разговорились. Девушка поведала молодому дровосеку, что зовут её О-Юки[11], она с недавних пор сирота и теперь идёт в Эдо, где у неё оставались друзья, которые обещали подыскать для неё место служанки. Минокити уже через пять минут разговора был очарован привлекательной спутницей, а чем больше он смотрел на неё, тем более красивой она ему казалась. Он поинтересовался, не обручена ли она. В ответ девушка рассмеялась, сказала, что не связана никакими обязательствами, и в свою очередь поинтересовалась, женат ли Минокити. Он отвечал, что из родных у него осталась только мать, но и она пока не заводила разговор о достойной невестке. После этих взаимных признаний молодые люди некоторое время шагали молча, но, как говорит пословица, «при желании глаза говорят не хуже губ». На подходах к деревне Минокити и О-Юки настолько освоились друг с другом, что лесоруб предложил девушке переночевать у них в доме. О-Юки засмущалась немножко, но потом согласилась и отправилась вслед за ним. Мать Минокити встретила незнакомку приветливо и, не в силах устоять перед невероятным обаянием О-Юки, очень быстро привязалась к ней. Она принялась уговаривать девушку погостить у них ещё и отложить отъезд в Эдо. Так и получилось, что О-Юки осталась в доме Минокити, поскольку его мать нашла-таки себе достойную невестку.
Она и правда оказалась хорошей невесткой. Когда мать Минокити умирала, перед смертью она благодарила жену сына. О-Юки родила мужу десятерых детей, все оказались красивыми и отличались удивительно белой кожей.
Соседи не могли надивиться на О-Юки. В то время как другие женщины в деревне старели рано, она, даже став матерью десятерых детей, выглядела такой же молодой и красивой, как и в тот день, когда впервые пришла в деревню.
Как-то раз, когда дети уже спали, О-Юки шила при свете лампы, и её лицо заливал белый свет. Минокити долго разглядывал её, а потом сказал:
– Знаешь, смотрю я на тебя, освещённую этим нежным светом, и вспоминаю один случай. Мне тогда было лет восемнадцать. Я встретил женщину, которая была очень похожа на тебя и оказалась такой же красивой.
– И где же ты её встретил? – спросила О-Юки, не поднимая глаз от работы. – Расскажи.
И Минокити поделился с женой историей о той ужасной ночи в хижине лодочника, описав женщину в белом, которая с улыбкой наклонилась над ним. Не забыл он и о старом Мосаку, который тихо умер в ту ночь.
– Не знаю, было это во сне или наяву, но только раз я видел существо столь же прекрасное, как ты. Я очень испугался тогда и понял, что эта женщина не была человеком. Её кожа сверкала ослепительной белизной! До сих пор не знаю, что случилось: то ли это был сон, то ли я по-настоящему видел снежную женщину!
О-Юки бросила шитьё, грозно встала и, наклонившись над мужем, закричала ему в лицо:
– Это была я! Ты видел меня, О-Юки! И я предупреждала, что тебе не жить, если ты скажешь кому-нибудь хоть слово о той ночи! Только ради детей, которые спят сейчас в соседней комнате, я оставлю тебе жизнь! Но берегись! Хорошо заботься о них, и, если они хоть раз пожалуются на тебя, я разделаюсь с тобой так, как ты заслужил!
Она всё кричала,