Второе открытие, еще более ценное, заключалось в том, что я не чувствовала особой тревожности. Довольно скоро я добралась до тех районов города, которые мне не удавалось посетить годами, особенно в одиночку. Конечно, я не говорю о центре Сохо и шумных толпах, но целый месяц я могла бегать по рынкам Камдена, не чувствуя, что вот-вот упаду в обморок. Я не смогла бы пойти туда пешком: столько раз пыталась, однако моя тревожность прорывалась наружу, ладони потели – надвигающаяся паника брала верх. Но почему-то с бегом было по-другому. Когда ваш мозг лишает вас возможности совершать обыденные прогулки, на которые большинство людей выходят каждый день, возможность пройти мимо киосков, торгующих футболками с надписью «Никто не знает, что я лесбиянка», внезапно кажется просто прекрасной. Сосредоточившись на ритме своих шагов по тротуару, я не концентрировалась ни на дыхании, ни на толпе, ни на том, как далеко нахожусь от дома. Я могла быть в местах, которые мой мозг ранее обозначил как «небезопасные», и не чувствовать, что вот-вот упаду в обморок. Для меня это было чудом.
Джойс Кэрол Оутс однажды описала, как бег помогает ей писать, утверждая, что это благоприятствует данному занятию, поскольку «разум летит вместе с телом» [3]. Я так понимаю, это означает, что тело берет мозг с собой в путешествие. Ваш разум больше не находится за рулем. Вы концентрируетесь на жжении в ногах, на взмахах рук. Замечаете свое сердцебиение, пот, стекающий по вискам, то, как изгибается ваш торс при движении. Как только вы входите в ритм, то начинаете замечать препятствия на своем пути или людей, которых следует оббегать. Вы видите детали зданий, которых никогда раньше не замечали, предугадываете, какая вас ждет погода. Ваш мозг играет определенную роль во всем этом, но не ту, к которой он привык. Мой разум, привыкший пугать меня бесконечными мыслями из разряда «а что, если» или с удовольствием мучить повторяющимися воспоминаниями о моих худших переживаниях, просто не мог справиться с необходимостью концентрироваться при быстром движении. Я обманула его, или измучила, или просто дала ему что-то новое, с чем нужно было иметь дело.
Было проведено много исследований о том, почему бег так эффективно очищает голову. Ученые, похоже, намерены выяснить, как это работает. Я хотела бы знать, почему бег изменил мою жизнь, но… просто радуюсь тому, что это произошло. Исследования показывают, что у испытуемых с умеренными когнитивными нарушениями и у пожилых людей после физической нагрузки наблюдается повышенная активность в лобных долях головного мозга – области, связанной с концентрацией внимания [4; 5]. Исследования на животных показали, что физические упражнения способствуют образованию новых нейронов – клеток, обнаруженных в гиппокампе, связанных с памятью и обучением [6]. Все это увлекательно. Но, на мой взгляд, ничто из этого не может адекватно передать тот кайф, который обещают вам физические упражнения, и это главный интерес для большинства из нас – так называемая эйфория бегуна. (Люди с бóльшим опытом употребления наркотиков, чем у меня, могут судить, сравнимо ли это с более… развлекательным опытом.) Понятно, что час или около того энергичных движений в день – и вы можете привести в порядок свои напряженные и мрачные мысли. Особенно это касается тех из нас, кто боролся с депрессией или тревогой в течение длительного периода времени.
Я начинала постепенно в это погружаться. Спустя несколько недель после того, как мой брак распался, я все еще была больна. На работе я регулярно заходила в туалет тихо поплакать. Дома надевала пижаму, как только переступала порог, и бездумно смотрела все, что мог предложить телевизор. Когда я выбиралась из домашнего заточения, то слишком много пила и снова начинала плакать (на этот раз погромче, к веселью моих друзей). Но когда я бегала, то оставляла все это позади. В этот момент никто не гладил меня по голове и не обнимал с этим ужасным сочувствием. Никто даже не смотрел на меня. Я растворялась в городе – очередная скучная бегунья в спортивной форме со светоотражающими элементами. Дома я чувствовала себя крайне одинокой. Я привыкла спать, как морская звезда, чтобы избежать поутру неприятного момента, когда я перевернусь на другой бок и меня встретит холодное и пустое пространство, напоминание обо всем, что я потеряла. Но когда я утром выходила на пробежку, то не чувствовала себя одинокой. Вскоре я обнаружила, что ставлю перед собой небольшие задачи: сегодня пробежать на две минуты дальше, а завтра – по той оживленной дороге, где не появлялась годами. Чем больше я это делала, тем чаще обнаруживала, что заново открываю для себя город, в котором жила и который при этом едва знала, ведь так долго он был для меня местом, где меня все время поджидает воображаемая опасность. Я бежала по Холлоуэй-роуд, глядя на крыши выцветших старых зданий, в которых располагались круглосуточные магазины и супермаркеты. Я обнаружила железнодорожные линии, которые, подобно артериям, пролегали через застроенные поместья, скрытые от посторонних глаз. Я побежала вдоль канала и увидела заросли ежевики и полевых цветов, а еще – маленьких утят, плавающих рядом со мной. Приступы паники постепенно проходили. Ни разу я не почувствовала необходимости сдаться; мои ноги контролировали ситуацию, и я бежала целенаправленно, а не убегала прочь. Впервые я воспринимала происходящее без того, чтобы мой разум выкрикивал мне предостережения.
Было бы преувеличением сказать, что я чувствовала себя как в детстве, когда бежала, но это определенно давало мне ощущение легкости и беззаботности, которые я