— Вот, готово! — с довольным видом сообщила Айлин, стягивая уже единый большой кокон из материалов наших костюмов. — Сейчас тепло распределится равномерно.
— Умница ты моя, — хрипло ответил я.
Теперь мы лежали вплотную друг к дружке лицом к лицу в одном большом комбинезоне-мешке. Айлин вытянула руки из порванных рукавов и завязала те узлами, чтобы не терять тепло, а молнии на ногах объединила. Она осторожно разместила свои ступни рядом, чтобы не передавить моё раненое бедро, но в этот момент мои мысли были о чём угодно, но не о ране. Все ощущения сейчас были сосредоточены на том, что её мягкий живот, едва отделённый тонкой тканью, касался моего, а руки, за неимением пространства, обняли и легли мне на поясницу. Я чувствовал каждую подушечку её пальцев.
Бескрайний космос!
Что-то похожее на гул взрыва разносилось по нервным синапсам. Она была слишком близко, слишком тёплая, слишком... моя. Казалось, я смогу ощутить биение её сердца, если немного сосредоточусь, настолько мы слились воедино.
Мазохизм. Это самый изощрённый мазохизм, который только можно выдумать. Яр, тебе бы пережить эту ночь. Во всех смыслах этого слова. Я зажмурился и мысленно досчитал до десяти, стараясь отвлечься от того, что самая желанная девушка на свете фактически трётся об меня сквозь еле ощутимую преграду и посылает оглушающе дурманящие цветочные бета-колебания.
Яр, дружище, давай вот только ты сейчас не опозоришься, а? Это будет полное фиаско.
Горячее влажное дыхание щекотно скользнуло своей шее, вырывая из беседы с самим собой. Айлин чуть откинула голову и посмотрела на меня с лёгкой улыбкой. Я уловил на долю секунды лёгкий всплеск непривычно короткой бета-волны. Кажется, она тоже нервничала... Хотя это даже не нервы, а лёгкий дискомфорт, скорее. Отлично. Хоть какое-то равновесие.
— Тебе удобно? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал буднично.
— Да, — коротко ответила она, и я ощутил, как её ладонь неуверенно коснулась меня в районе рёбер.
Этот лёгкий жест заставил задержать дыхание. Никогда, даже в самых смелых мечтах, я не думал, что смогу вот так фактически держать Айлин в своих руках, чувствовать, как её тело прижимается ко мне, слышать, как ровно она дышит, и при этом знать, что она рядом, потому что сама этого захотела.
— Ой, а я точно тебе не давлю на ногу?
Её и без того огромные глаза вдруг распахнулись ещё шире, ладонь резко поползла ко мне на бедро, и я только и успел, что в последнюю секунду перехватить её.
— Точно, — прохрипел я, чувствуя, как сердце бьётся в горле.
Еще пару секунд, а точнее, пару десятков сантиметров, и от позора было бы не увернуться.
— Айлин.
— М?
— Давай поговорим о чём-нибудь… м-м-м… не касающемся текущей обстановки. Хочу отвлечься.
Глава 12. Откровения
Айлин На момент объединения наших костюмов я считала эту идею гениальной, но стоило лечь вплотную к Яранелю, прижаться к его горячему торсу, как последовали мысли, вовсе неподобающие сводной сестре. Умом я понимала, что мы греемся как можем и повышаем шансы на выживание в этой ледяной коробке, но мысли… Чёрт, им не прикажешь. Вначале они метнулись в сторону, что ещё утром я бы отдала всё на свете, чтобы вот так полежать с Яранелем рядом, потом на то, что во флаере я искала, что такое ЭКО… Всё происходящее безумно смущало, но в то же время будило такой восторг, что кожу покалывало от удовольствия чувствовать Яра всем телом. Пускай и через одежду — но близко же!
«Сказать или не сказать? Айлин, ты обещала, что скажешь ему о своих чувствах».
«Но не сейчас же! Если я окажусь для него нежеланной как девушка, то это поставит нас в ещё более смущающее положение, а после того, как нас спасут, он точно станет меня избегать…»
«А ты уверена, что вас вообще спасут?»
Не успела я придумать, что ответить внутреннему голосу, как Яранель бархатным шёпотом попросил:
— Давай поговорим о чём-нибудь, не касающемся текущей обстановки. Хочу отвлечься.
Я вздохнула и посмотрела на красивое лицо Яра, чётко очерченные губы и глаза редчайшего оттенка. О чём говорить со сводным братом, которому боишься признаться в любви? Золото его резонаторов блеснуло в тусклом свете коммуникатора, и я внезапно для себя спросила:
— А почему у тебя такие резонаторы? Ну… — Я тут же смутилась. — У всех цваргов они чёрные или тёмно-серые, а у тебя золотые.
Яр внезапно тепло улыбнулся.
— Мои родные тоже чёрные, но я покрыл их металлом где-то через четыре месяца после того, как ты переехала на Цварг. А ты не помнишь?
Я виновато помотала головой. Когда я оказалась на Цварге, столько новых впечатлений навалилось, что первый год я помнила очень смутно. Отдельными вспышками сохранились воспоминания о страшных-престрашных летающих железных верблюдах и черепахах, которые позднее оказались гравибайками и флаерами. О набрасывающейся на тебя горячей еде из коробки — тостере и микроволновке с функцией открытия дверцы. О жутких скрипучих монстрах, что оставляют за собой слизневые дорожки, — роботах-уборщиках. О множестве движущихся цветных картинок, самопишущих палочек, волшебных коробочек, передающих голос на расстоянии… Каюсь, на меня обрушилось так много впечатлений, что я совсем не запомнила, какого цвета резонаторы у моего сводного брата. Честно говоря, я до сих пор думала, что они у него золотые от рождения.
Всё это я и попыталась сумбурно объяснить Яру, на что он внезапно закинул голову и рассмеялся. Острый кадык ходил на горле вверх-вниз, а я зачарованно смотрела на это зрелище. Ещё никогда не была к нему так близко, когда он смеялся. Внезапно захотелось лизнуть Яранеля в шею. Я с ужасом поймала себя на этом низменном инстинкте.
«Айлин, право слово, ты же воспитанная леди! Кошмар…» — заговорила со мной совесть строгим голосом.
— На самом деле я покрыл свои резонаторы золотом после того, как ты немного с нами пожила, — отсмеявшись, сказал Яр. — Ты очень быстро выучила цваргский и попросила отца сразу отправить