Бам! Бам!
Громкий стук исходил откуда-то сзади, и я заставил себя медленно обернуться на его источник.
Весь зал замер в нерешительности, наблюдая за тем, как модификант со столь исключительной характеристикой покачивается взад-вперед и методично бьется лбом о пуленепробиваемое стекло витрины.
Бам! Бам!
Звуки были настолько оглушительными, что эхом раздавались по всему фойе башни. Почувствовал, как Мария вцепилась в мою руку и крепко сжала, а Джинхёк затаил дыхание.
Я напряг зрение до предела, несмотря на головокружение и непонятную панику, разгорающуюся во мне сильнее с каждой секундой. Заметил, как по стеклу витрины побежали мелкие трещины, становясь с новыми ударами всё больше и глубже…
— Охрана! — отойдя от первоначального шока, завопил ведущий аукциона. — Охрана!
«БЕЙ ИЛИ БЕГИ!» — отчаянно кричала мне интуиция.
Но было уже слишком поздно.
Витрина, защищающая модификанта от состоятельных гостей или же с точностью до наоборот, разлетелась вдребезги, и босая нога лота номер десять ступила на пол, орошенный брызгами стекла.
Лицо моего двойника не выражало ни единой эмоции. Он казался абсолютно спокойным. Даже в какой-то мере… блаженным, что ли, в отличие от меня. Только по лбу его вдоль носа бежала тонкая струйка крови.
Мужчины в строгих костюмчиках, вооруженные полуавтоматами, по сигналу тревоги выбежали из дверей, одновременно с этим направив на модификанта все свои пушки.
Тут-то всё и началось…
Взяв разбег, парень сорвался с места и бросился к ближайшей группе быстрого реагирования. Они даже сделать ничего не успели, прежде чем модификант со скоростью, едва уловимой только мне одному, принялся разрывать охранников на части. Буквально. Части тел разлетались в разные стороны, зубы его впивались в плоть, перегрызая артерии, а пол в считаные секунды залило реками крови.
Запоздало на разные лады заголосили гости, бросившись врассыпную. Женщины визжали, как резанные, путаясь в подолах вечерних платьев. Мужчины сыпали матюгами и проклятьями на нескольких языках.
Только мы втроем оставались на месте, будто бы пустив корни.
А модификант тем временем перешел на вторую группу. Ошметки свежей плоти летели в разные стороны, а открытый из десятка автоматов огонь нисколько не помешал ему продолжить начатое с прежним рвением. Скорее, раздражал.
Оставшаяся горстка охранников, оказавшаяся лицом к лицу с этим чудовищем, побросала оружие на пол и решилась на побег, но желаемое спасение никто из них не получил. Их ровно так же жестоко порвали на части.
Только избавившись от угрозы, лот номер десять повернулся к сцене. Белый комплект одежды на нем окрасился в красный, а на перепачканном кровью лице теперь играла легкая, слегка натянутая ухмылка.
Вот взгляды наши встретились, но ненадолго. Модификант снова развернулся, взял разбег и под аккомпанемент истошных криков толпы выбежал из башни прямо сквозь стеклянную дверь.
— Нет! Нет!!! — заорала Мария мне вслед, когда я, наплевав на звенящее в голове чувство опасности, бросился следом за двойником.
Ботинки скользили по расползающимся лужам крови. Тягучая субстанция прилипала к подошвам, и у самого входа я избавился как от громоздкого пиджака, так и от неудобной обуви. Прыгнул в рамку разнесенной вдребезги двери, выскочил на улицу под проливной дождь…
Даже если на кон придется поставить собственную жизнь, я просто не мог позволить ему сбежать!
Глава 25
Траекторию движения модификанта определить под таким ливнем оказалось непросто. Следы крови, оставленные им на асфальте, быстро смывало, а глаза мои всё еще привыкали к сгустившейся на улице темноте. Идеальное же время для побега он выбрал, лучше и не придумаешь.
Единственным ориентиром для меня стала стремительно удаляющая по тротуару тень, свернувшая в первый же переулок, и теперь уже без каких-либо колебаний я бросился в погоню.
Мутило меня от этой ситуации всё еще не по-детски. Похожие чувства я испытывал еще совсем ребенком на борту потерпевшего крушение самолета. И сам уже понимал, что жизнь моя в случае прямого столкновения с обезумевшим двойником могла повиснуть на волоске, однако выбирать не приходилось.
Если договориться миром, в чем я сильно сомневался, не удастся, останется лишь прикончить его на месте. Отпускать этого модификанта в свободный полет означало бы поставить крест на собственном имени и личности, чего я делать не собирался. Снова.
Нанесенный перед аукционом грим постепенно стекал с моего лица, а парик скатился с головы, когда я взбирался по пожарной лестнице соседнего здания следом за беглецом.
Он напоминал замученное и загнанное в угол животное, наконец-то дождавшееся возможности вырваться на волю. Если бы его вела исключительно жажда крови, он прикончил бы в зале всех без разбора, но избавился лишь от тех, кто встал на пути между ним и свободой.
Вскарабкавшись на крышу, сразу же заприметил удаляющуюся от меня фигуру. Парень ловко перепрыгивал пролеты, кошкой приземлялся на четыре конечности и снова срывался с места.
Сомневаться в собственных способностях мне пришлось уже на бегу. Пусть модификантом я стал, считай, с самого рождения, но ранее мне никогда не доводилось использовать заложенный в меня потенциал на пределе возможностей. Ведь по большей части я контактировал с обычными людьми, для которых и половина моих сил казалась сверхчеловеческой. Но сейчас…
Разбежавшись перед широким пролетом, хорошенько оттолкнулся ногами. Стиснул зубы от натуги, вкладывая в этот прыжок как можно больше, и перемахнул удачно. Правда вот, испещренное трещинами углубление в кровле, оставленное после моего двойника, уверенности мне не прибавило. Сколько же сил вложил он в этот прыжок⁈
Вспоминались слова доктора Сугахары о том, что без принятия своей модифицированной природы заставить организм работать на пределе не выйдет. Но я принял! Я давно уже принял эту чудовищную природу. Разве что мой двойник изначально превосходил меня по всем параметрам. Тогда исход нашего столкновения можно предопределить уже сейчас, и он явно был не в мою пользу.
Погоня продолжалась. Я старался не отставать от мелькающей передо мной в лунном свете фигуры, но ускориться не мог. Модификант двигался быстрее, ловчее, а его выносливости можно было только позавидовать. Мы уже на несколько кварталов отдалились от башни «Юли», а пыл он сбавлять никак не собирался.
Если сбежит, тут такой беспредел начнется, что я без маскировки из дома выйти не смогу.
Если сбежит, мне никогда не светит занять председательское кресло.
Если сбежит… мне конец.
Лишь эти мысли, эхом отдающиеся в моих ушах, заставили меня открыть второе дыхание. Ногами я уже перебирал чисто механически, практически не чувствуя их. Они сами отталкивались от кровли и приземлялись на соседнюю. Легкие начали гореть, но боли я