— Поплывём в ночь, — сообщил проводник, когда плот был готов. — Сначала по течению, а потом придётся поработать шестами, когда войдёт в протоку.
— Я понял, — кивнул я ему. — Не опасно будет плыть ночью на воде? Слышал, что речные чудовища поопаснее тварей на суше будут.
— Нет. Сестра вплела между бревен лозу угольногое́ниса, чей сок никто не любит из речных. Половина суток лоза будет его выделять, а потом мы сойдём на берег.
— А-а, вот оно что, — раздался голос Ришта за моей спиной. — Я-то думал, чем же это так знакомо воняет и всё понять не мог. Старик, о таком предупреждать нужно. А если бы мы отравились енисом?
— Я следил, чтобы этого не произошло, господин, — спокойно сказал Сангин.
На этом разговор прекратился.
Как проводник и предупредил, всё время плавания по реке мы дрейфовали по течению, не пытаясь помочь себе шестами. Лишь подправляли направление с помощью кормового весла. Такой расслабон тянулся примерно до трёх ночи. После чего Сангин приказал править к берегу и браться за шесты, когда глубина позволит, чтобы войти в незаметную в ночной темноте протоку. Не представляю, как Сангин её увидел.
— Господин, у вас очень сильная техника, — обратился ко мне проводник сразу после того, как плот втиснулся новое узкое русло. — Прошу вас встать на носу и перерубать затопленные деревья на нашем пути.
Его слова не понравились Таре.
— Ты кому такое говоришь, грязь? — зло произнесла девушка. Обретение ранга небесного практика сильно вскружило голову воительнице. Я и в городе замечал, как она стала относиться к простому люду — крайне негативно, презрительно, часто подчёркнуто не замечая бедняков и рабочий люд.
Проводник низко склонил голову.
— Прошу простить меня, госпожа. Но если натолкнёмся на такую преграду, то плот может застрять надолго или даже получить повреждения. И тогда нам придётся высаживаться на берег.
— Тара, успокойся, — сказал я воительнице. — Сангин всё правильно сказал.
Буквально через пять минут мне уже пришлось поработать. Огромный ствол перерыл чуть ли не половину русла. Я тремя ударами Плети отсёк метров восемь со стороны макушки и снес все торчащие крупные сучья.
Следующая преграда встретилась спустя четверть часа. В этот раз мне пришлось повозиться, так в одном месте оказалось сразу три или четыре старых дерева.
— Сангин, ты здесь давно сам-то плавал? — спросил я проводника. — Что-то русло похоже на помойку, которую несколько лет не чистили.
— С таким большим плотом очень давно. Но и так я тут не часто бываю, господин, — ответил тот. — Сейчас пришлось изменить маршрут из-за охотников на речных коней. Самые лучшие тропы проходят совсем рядом с местом, где они ищут табун. А там… кхм… разные охотники собрались.
Я понял.
Мусора в мелкой речке оказалось полно. Мелкий мы обходили стороной, с крупным приходилось разбираться мне.
Одно из бревен показалось необычным. Без сучьев, широкое и, вроде как уплощённое сверху. Над поверхностью оно едва торчало, практически полностью погрузившись в воду. Мелькнула мысль, что это часть какой-то конструкции, от здания или судна, оказавшаяся в реке. Дерево можно было бы оплыть, места хватало. Но я уже скорее по привычке отправил Плеть, отсекая из примерно десятиметрового бревна трёхметровый кусок. А в следующий момент оно дико забилось, взметая вверх фонтаны воды.
Вздрогнул, на рефлексах накинул на себя Доспех и отправил в «бревно» ещё одну боевую технику, перерубая в середине.
Щелк! Щелк! Щелк!
С небольшим опозданием в речную тварь, принятую мной за бревно, полетели болты и стрелы. Но они уже были лишними. Вторая Плеть нанесла смертельное ранение.
«Сбор Ци +49!».
«Сбор Ци +46!».
«Сбор Ци +40!».
«Сбор Ци +37!»…
— Небесный зверь! — тихо охнул Сангин. — Это Белый Крокодил, хозяин этой реки.
— Останавливаться не станем, — быстро принял я решение. — У нас другая цель.
Спутники приняли мои слова спокойно. А вот оба проводника провожали изрубленное крокодилье тело тоскливыми взглядами. В какой-нибудь другой раз я бы остался здесь и освежевал тушу. Шкура, клыки, когти и внутренние органы с мясом принесли бы нам немало золота. Но всё это лишнее время. Пришлось бы тащиться уже против течения большой реки к месту, где строили плот. После шагать с огромным грузом до посёлка. А там, скорее всего, придётся скидывать наши трофеи подешевле местным барыгам. По меньшей мере потеряем половину суммы и дня три. Три — это если быстро найдется покупатель. А то и неделю можно просидеть. Поэтому для нас это не вариант. В конце концов, в руинах агломерации нам светит куда больший заработок.
На берег мы сошли около полудня. Плот подогнали к берегу. В том месте образовалось мелководье с галечным дном и высоким нависающим берегом. Чтобы наше плавательное средство не унесло течением мы вбили десятка два кольев в дно вокруг него. И ещё парочку в берег, к которым верёвками привязали плот.
— Нам нужно до вечера идти без остановок, господин, — сказал мне Сангин. — Так мы до большой темноты успеем добраться до хорошего места для ночлега.
— Нужно — дойдём, — кивнул я. — Ты с сестрой темп выдержишь?
— Да, господин. У нас есть укрепляющие зелья.
Эта местность мне напомнила джунгли, в которых я родился во второй раз. Деревья другие, живность другая и её поменьше, не так жарко и душно, но плотность растительности практически такая же. Буреломы сменяли друг друга один за другим. Встречались места, где приходилось метров по триста идти влево или вправо, обходя завалы. Некоторые деревья после падения не умерли, а продолжили расти. Ветви, оказавшиеся вверху ствола, выпрямились, стали тянуться к небу. В итоге превратились в молодые деревья, торчащие из полусгнившего ствола, как высокие зубья расчёски.
В середине дня проводники вывели нас к остаткам небольшой крепости. Она стояла на невысоком холме, густо заросшем лиственными деревьями. Сейчас от неё остался пятиметровый огрызок центральной башни, сохранившей две стены. Всё остальное угадывалось в виде невысоких валов, заросших травой и кустарником, образовывающих ровные четырехугольники.
— Там часто неприятные существа устраивают себе логово. Год назад я приводил сюда отряд, который уничтожил некрохимеру. А три года назад тут обитал призрачный сонный дух, — сообщил Сангин. — Усыплял простых зверей, потом вытягивал из них жизнь. Скорее всего, однажды прикончил изменённого зверя или нескольких. Из их останков и костей других животных восстала некрохимера, которая сама сожрала духа.
— А сейчас там есть кто-то? — поинтересовался Прим и вопросительно взглянул на меня. В ответ я отрицательно покачал головой, мол, нет, проверять и отвлекаться на мелкую добычу не станем. У нас