— Я принимаю вызов на поединок, — отвечаю быстрее, чем Идрис успевает вставить хоть слово.
«Н-да, это будет сложно объяснить Фабрису».
[1] Кафф — украшение, которое носят на ушной раковине. В отличие от серёжек, не требует прокола ушей и благодаря конструкции крепится на хрящ.
Глава 17. Схватка
Шейна
Не могу припомнить дня, чтобы сердце волновалось так же сильно, как в день моей свадьбы. Когда Янн вошёл в праздничный зал, я не поверила своим глазам.
Жив!
Ж-и-и-в!!!
Как он вообще стоит на ногах? Любой другой мужчина бы умер…
Я готова была расплакаться от счастья и искупить свою вину перед Владыкой, выйдя замуж за Гафура, но Янн вдруг объявил, что хочет взять меня в жёны. Меня! Всё происходило с головокружительной скоростью, я потеряла ощущение времени. Янн и мой приёмный отец удалились в кабинет — видимо, обсуждать, сколько золота цварг готов отдать за меня.
Сердце в очередной раз за день сделало кульбит в груди.
— Не радуйся так заранее, — прошипела на ухо Франгаг, возвращая меня с небес на землю. — Даже если эмир отдаст тебя иномирцу, в чём я очень сомневаюсь, носить тебе наручи всё равно. Таков обряд.
Двери распахнулись, мужчины вышли. Эмир подошёл ближе, чтобы что-то объявить, и в этот момент Гафур ворвался в зал с криком:
— Требую решение поединком!
— Я принимаю вызов на поединок, — ровно отозвался Янн, а я чуть не умерла от осознания, на что он только что подписался.
Конечно, я знала, что Янн силён, но ведь я проткнула его живот этой ночью, и то, что он стоит на ногах — уже чудо. Один удар Гафура уложит его на спину…
«Стой, умоляю, не надо!» — хотела крикнуть, но в этот момент Силис тихонько подошла сзади и прошептала:
— Мужчина всегда прав. Если озвучишь, что боишься за него, он до конца жизни не простит такого унижения и будет вымещать на тебе обиду. Лучше помолись Владыке, чтобы цварг выиграл, если так хочешь за него замуж.
***
Янн Робер
Это было быстро.
Точнее, Гафур пребывал в уверенности, что победит меня одной левой, а потому настоял, чтобы мы провели поединок прямо в зале — ему оказалось лень выходить даже на улицу. Мне совершенно не нравились его вальяжная самоуверенность и зашкаливающее количество детей и женщин в помещении, которых мы могли ненароком задеть, но выбирать не приходилось. По выражению лица паладина всё читалось без слов и бета-колебаний: если попрошу перенести поединок на улицу, он высмеет меня, а у эмира появится повод присудить Шейну как приз Гафуру безо всяких состязаний.
Ну уж нет. На это я не пойду.
Гафур был существенно больше. Типичный эндоморф — коренастый, склонный к полноте, видимо как большинство террасорцев. Такие легко набирают вес — как мышечный, так и жировой, и с трудом его сгоняют. Помножить на регулярные занятия с мечом, или чем тут владеют паладины, — и я был уверен, что этот мужчина даже в сухом остатке имеет мышечную базу большую, чем моя. Но вот задачка… мышцы — это ведь далеко не всё. Главное — владение ими. Знание и понимание техник, рычаги тела, мышечная память, годами отточенные до автоматизма приёмы — всего этого у Гафура не было. А у меня было.
Будь я здоров, уложил бы паладина на обе лопатки за секунды. Но дело осложнялось двумя здоровенными дырками в животе и повреждённой ладонью.
«Придётся рискнуть», — решил я, принимая саблю из рук одного из дружков паладина.
Больше всего было жаль Шейну. Она держалась молодцом, но, к сожалению, ей придётся увидеть предстоящий бой. Этот момент, помимо подозрительных полосатых купальников, стал ещё одной гирей в чашу весов за то, чтобы провести всё максимально быстро, пускай и с жертвами для своего тела.
— Ну что, рогатый, — прошипел Гафур, оскалившись. Его соломенная борода при этом встопорщилась во все стороны. Прозвище «Лев Пустыни» этому паладину явно дали не за храбрость. — Сейчас ты поплатишься за осквернение эмира Аль-Мадината!
И он замахнулся. Я видел все его движения наперёд. Они были очевидны. Глупо иметь такую массу тела и не пользоваться ею как тараном, а Гафур хоть и был мне неприятен, всё-таки совсем уж глупцом не являлся. Первый его взмах я поймал изогнутым лезвием клинка, удерживая эфес двумя руками и открывая рёбра. Конечно же, Гафур с размаху впечатал крупный кулак мне в пресс.
О-о-о…
Я сморгнул бегающие звёздочки перед глазами, долю секунды позволил телу приходить в себя от мощного удара и — вонзил шип идеально в мясистую ногу противника, рассекая портняжную, прямую и латеральную мышцы бедра одновременно прямо через пластинчатые поножи.
Гафур взвыл от боли, а мне осталось лишь подставить подножку и приставить саблю к его шее, когда паладин упал навзничь. Тишина опустилась на зал, и ровно через секунду раздался громогласный голос эмира Аль-Мадината:
— Моя приёмная дочь Шейна отныне становится невестой санджара Йа-нна Робера Молниеносного. Выкуп прошу принести в течение суток. И раз уж санджар такой славный воин, что победил самого Льва Пустыни, он сегодня же посмотрит наши пещеры, где добывается национальная гордость. Да будет так!
— Эмир Идрис Свет Истины! Санджар Йа-нн Робер Молниеносный! — хором повторили все присутствующие.
— Ты пожалеешь об этом! — одновременно со всеми прошипел Гафур, яростно глядя на меня.
Мне откровенно не было дела до угроз побеждённого паладина. Я обернулся на эмира и почтительно наклонил голову, насколько давала рана в животе. Я чувствовал, что тампон намок от крови и нужна новая перевязка. Шва-а-арх…
— Я могу поговорить с Шейной наедине?
Идрис Свет Истины помрачнел.
— Она пока что всего лишь ваша невеста, санджар. Станет женой, как только вы принесёте выкуп и наденете на неё рукавицы.
Рукавицы? Это, что ли, та дрянная рыцарская защита докосмической эпохи?
— Мой любимый и глубоко почитаемый эмир, — неожиданно глубоким грудным голосом заговорила Франгаг где-то позади, — так как санджар Робер не знает наших обычаев, я позволила себе сбегать за рукавицами, приготовленными для одной из моих дочерей. Их стоимость можно включить в выкуп и, полагаю…
— Что-о?! — Я круто развернулся, нашёл глазами стерву в золотом наморднике и размашистыми шагами пересёк разделяющее нас пространство.
Эта тварь, буквально оглушая бета-колебаниями радости,