Новоявленный (пусть и лишь формально, до полноценных выборов) высший жрец подошёл к Отльтее, которая срисовала его ещё на подходе.
«Что-то не так. Мы никогда ранее не общались», — подумала женщина.
— Госпожа, — неуклюже склонил он голову.
Ольтея махнула страже, беззвучно приказав им отстать и не отсвечивать, а потом нагло завладела рукой юноши, якобы случайно прижав ту к своей груди и двинувшись с ним вдоль императорского парка, который уже успели (хоть и не до конца) восстановить после переворота.
Надеясь смутить его и завладеть инициативой, сион полностью прокололась. У Сарга даже не изменился пульс, поэтому она сразу поменяла тактику и кивнула в небо, обращаясь к едва слышным звукам горна, которые продолжали звучать вокруг столицы уже какой по счёту день.
— Мятежники ведь не сумеют достать нас здесь, не так ли? — спросила она.
— Он-он-ни… ни… они по пути захватили немало артиллерии, которая осталась с основной пехотой. Разведка докладывала, что телеги и всё прочее уже прошли Сайбас и прямой дорогой движутся в нашу сторону. Когда начнётся обстрел, уже и будем тре… смо-смо… треть.
— Ну да, — согласилась Ольтея. — Всё-таки сюда добрались лишь самые быстрые их части.
— Если бы генерал Летреч не взорвал железную дорогу, то Челефи сумел пригнать все пушки паровозами.
— И скоро Таскол, который не сталкивался с осадами сотни лет, вновь проверят на прочность, — усмехнулась она. — Но хватит о вонючих кашмирцах. Лучше скажи, Кюннет, кем был тот человек, которого Милена приказала привести из храма Хореса? Весь в крови и щербатым мечом в руках? Я слышала, императрица повелела обеспечить его должным образом, организовать комнату и место в своей свите.
Юноша посмотрел на неё — со столь очевидным подозрением, что это было просто смешно.
— Это «безликий». Убийца, которого императрица наняла, чтобы он убил высшего жреца Киана Силакви, — пояснил парень.
— Так и знала! — воскликнула она, удивляясь искренности своего восторга. — «Безликий»… Тот самый! Тот самый, что спас нас!
Кюннет по-прежнему смотрел на неё.
— Что не так, Сарг? — наконец проговорила Ольтея, всплеснув руками, в точности как это часто делала Милена, уставшая от происходящего вокруг хаоса и чиновничьих бредней.
Парень заторопился с ответом, как если бы её вопрос открыл ту самую дверь, к которой он прислонялся.
— Ты думаешь, что все вокруг столь слепы? Или что их внимание столь обстоятельно направлено на внешних врагов, что никто не может разглядеть внутренних?
— Что ты?.. — нахмурилась Ольтея, но потом фыркнула и негромко хихикнула — как положено знатной даме.
— К-киан Силакви рассказал мне, — дополнил Кюннет, отчего хватка женщины на миг окрепла, но тут же расслабилась.
— И что же он тебе рассказал? — не скрывая интереса, жадно спросила она под далёкий рёв кашмирских горнов.
Сарг в этот момент показался ей статуей, изваянием далёкого языческого племени. Непонятным, коварным и жестоким. Ведь зачем-то же он поведал ей о своём знании!
— О том, что случилось с Хиделиндой, о попытке покушения, а та-та… — парень остановился на вдохе, словно дыхание оказалось обрезано невидимой бритвой, — т-т… также о сговоре с принцем Финнелоном.
«Убить», — была первая мысль, которая посетила Ольтею, но она не могла так поступить. Не могла. И тогда на место этой эмоции пришла другая. Страх. Он особенно усилился, когда женщина заметила на лице Кюннета бездумную уверенность, а в глазах — полнейшее безразличие. Признак власти.
«Молчи. Прикинься слабой!» — прозвучал внутренний голос.
Сарг остановился, а потом вытащил руку из её ослабшего захвата, продолжая демонстрировать полнейшее эмоциональное пренебрежение. После этого он сделал короткий шаг, оказавшись столь близко, что это выходило за все рамки приличий. Ольтея ощутила его запах — едва ощутимую пыль и плесень, словно парень проживал в старом погребе или заброшенной библиотеке.
— Скажи мне, Ольтея… — отбросив приличия, начал говорить он своим надтреснутым голосом.
«Что он задумал? Я ведь могу убить его одним ударом», — мелькнула у неё короткая мысль.
Кюннет выглядел каким-то бледным чудовищем. Чуть вытаращенные глаза, розоватые сморщенные веки, что-то трупное в очертаниях тела — буквально всё в нём вселяло отвращение. И его кожа, при всей своей бледности, казалась такой тонкой, что её можно порвать ногтями… если она пожелает.
— … я жен… жен… должен знать…
Ужас вселяло только бездонное безразличие его взгляда.
— … это ты убила министра Санториона?
Вопрос вызвал у женщины неподдельное изумление.
Сарг взирал на неё со акульей безжалостностью, мёртвыми, лишёнными выражения серыми глазами. И она впервые почувствовала пробирающий нутро ужас перед его нечеловеческим умом.
«Пусть себе смотрит…» — пробормотал внутренний голос.
— Вчера вечером ты выходила на улицу? — спросил он.
— Нет, — коротко ответила Ольтея.
«Пусть посмотрит…»
— Ты спала? — Кюннет продолжал допрос.
— Да.
— И даже не знала о возвращении министра Санториона?
— Нисколько! — раздражённо фыркнула женщина и сделала полшага назад, признавая его доминирование.
Взгляд юноши вновь сделался невозмутимым, движения — ходульными и ровными движениями автомата, лицо столь же невыразительным, как открывающийся под солнцем цветок подсолнуха.
— Так что же⁈ — воскликнула она.
Без лишних слов Сарг развернулся к ней спиной и направился обратно — в сторону дворца. Ольтея с шокированным выражением лица наблюдала за его спокойной, несколько нелепой походкой, а потом порывисто шагнула вперёд, но поднятая рука так и не коснулась чужой спины.
— А если бы это я убила его⁈ — вместо этого крикнула она ему в спину.
Остановившись, Кюннет помедлил, словно его собеседница зацепила парня рыболовным крючком, а потом развернулся.
— Тогда я бы рассказал об этом императрице, — пояснил он ровным голосом.
«Даже не думай, — тут же произнёс внутренний голос. — Этот ублюдок никогда не подошёл бы к тебе без страховки. Зная обо всём что случилось, компромат наверняка запрятан в каком-то хитром тайнике, с наказом верному слуге или послушнику храма вытащить его, в случае своей смерти».
И всё же, Ольтея не могла не подумать о том, чтобы не сломать его тщедушную куриную шею одним быстрым взмахом руки, а потом закинуть труп в одну из ещё не закопанных ям. Например там, чуть дальше, где вкапывали новые фруктовые деревья взамен сожжённых.
— Почему ты ещё не рассказал ей обо всём? — вместо этого спросила Ольтея.
Женщина ощущала на себе его внимательный взгляд — и удивлялась, что все эти годы полностью игнорировала этого человека. Насколько она помнила, Сарг никогда не стремился к тому, чтобы выделиться, не испытывая к подобному никакого интереса. Его всегда