— Справа еще один! — выкрикнул я, заметив движение в той стороне.
Нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, видимо осечка случилась, громко объяснил все это Грише, тот поднял ружье двустволки, но слишком медленно и не успел, паук добежал до его ног и вцепился Григорию в ляжку.
— Сука, больно-то как, — прохрипел он, одновременно сбивая паука прикладом.
А я, наконец, справился со своим калашом и прострелил паучка насквозь — тот отцепился от ляжки и свалился на насыпь… здоровенная же какая тварь, невольно подумал я, со средней величины собачку, фокстерьера например.
— Ты как, живой? — спросил я у капитана, одновременно контролируя обстановку по периметру.
— Живой вроде, — он спустил штаны и разглядывал место укуса, — надо Анвару показать, он у нас один врач в коллективе.
— Что с завалом будем делать? — спросил я.
— Пока ничего, возвращаемся…
И мы гуськом вернулись обратно в кабину, где немедленно началось бурное обсуждение ситуации. Анвар отвел капитана в коридорчик и осмотрел рану.
— Ничего страшного вроде нет, — сказал он по итогу осмотра, — противостолбнячного конечно вколоть бы, да где ж его тут взять, обойдемся зеленкой.
— Я предлагаю назад ехать, — надрывалась тем временем Тамарка, — до этой базы, как ее… до Рустая. Там военные хоть есть, они защитят хотя бы.
— Ой, сомневаюсь я, — отвечала ей Ирина.
— В чем сомневаешься?
— Во всем — во-первых, в том, что кто-то есть в этом Рустае, а даже если и есть, не защитят они ни от чего.
— И какое твое предложение? — поинтересовался я.
— Разобрать завал и ехать дальше, тут ведь немного до Города осталось… а сколько, кстати? — уставилась Ирина на машиниста.
— Километров тридцать, тридцать пять, — ответил он, — час неспешной езды.
— А до Рустая отсюда сколько? — это я уже подлил масла в огонь обсуждения.
— До него больше, примерно сотня км…
— Тогда будем голосовать, — предложил я, — потому как у нас демократия и народовластие, правильно, Гриша?
Тот только хмуро кивнул, очередной раз поморщившись.
— Так, — забрал я в свои руки управление обсуждением, — голосуем открыто, кто за то, чтобы развернуться и поехать в Рустай?
Руки подняли четверо, я, Тамара, Гриша и Анвар.
— Кто за разбор завалов и продолжение движения к Городу?
За этот вариант высказались Ирина, Афоня и Эдик. Остался один машинист, не проголосовавший никак.
— А ты чего? — спросил я у него.
— Я за то, чтобы вернуться к санаторию, — удивил он своим ответом.
— Итого большинством голосов принято решение ехать обратным ходом на Рустай, — трубным голосом провозгласил я результат, — Сергей, заводи аппарат, а то стемнеет скоро.
Но не успел он ничего завести, потому что Гриша упал на пол, и его тело изогнулось в дикой конвульсии…
И изо рта у него показалась пена.
— Похоже на приступ эпилепсии, — мгновенно среагировал Анвар, — держите его за руки, за ноги, а я зубы разожму, — и он ухватил в замок голову капитана и полез ему в рот невесть откуда взявшимся кухонным ножом.
А мы с машинистом выполнили указание врача и крепко зажали капитановы конечности. Тот подергался немного, потом обмяк, а Анвар тоже выполнил задуманное и сумел открыть рот больного.
— Язык на месте, — сообщил он после недолгого изучения проблемы, — не задохнется теперь…
— Слушай, — пришла мне в голову неожиданная мысль, — а разве с такими диагнозами у нас в ментовку берут?
— В теории нет, конечно, — ответил врач, — а на практике разное бывает. Что-то он дышать перестал, — прислушался он к Григорию.
— Сердце бьется? — спросил я.
— Да, — ответилврач, — но медленно-медленно… тут бы разрядник подключить, да где ж его возьмешь-то?
Мы отпустили руки-ноги капитана, и тот сейчас лежал на боку в какой-то неестественной скрюченной позе.
— А это не может быть связано с укусом паука? — спросила проницательная Тамарка.
— Может, — угрюмо отвечал Анвар, — сейчас я уже ничему не удивлюсь.
— Так, — громко сказал я, — в связи с временным выбытием из строя нашего командира принимаю на себя его обязанности — возражения есть?
Возражений не последовало, тогда я продолжил.
— Гришу надо перенести в тот коридорчик и постелить там что-нибудь, чтоб на голом полу не лежал…
— У меня ветошь есть, — спохватился машинист, — щас достану.
Вчетвером мы оттащили капитана в сторону, чтобы не мешал, и подложили под голову большую кучу ветоши, которая пахла соляркой.
— А мы все, — продолжил я, — возвращаемся назад и двигаем в Рустай. А то стемнеет вот-вот. Сергей, заводи машину.
И через полминуты мы уже достаточно резво катили в обратную сторону. Меня машинист назначил впередсмотрящим… а если уж быть точным, но назадсмотрящим — если пройти по тому коридорчику, где сейчас лежал капитан, то в конце имелась дверца, в которую, если ее открыть, хорошо было видно полотно железной дороги.
— Если что, кричи громче, — напутствовал меня Сергей, — я заторможу.
И в ближайший час я только и делал, что таращился на рельсы и на полосу отчуждения вокруг них. Но ничего подозрительного так и не увидел… через полчаса мы, кстати, миновали развилку на санаторский разъезд, там тоже все было тихо и безоблачно.
А сумерки, между тем, все сгущались и сгущались — видно-то пока окрестности было, но уже с ощутимым напряжением. Я выждал еще пару минут, потом крикнул Сергею, что было сил.
— Чего? — прибежал он на корму, предварительно затормозив локомотив.
— Через пять-десять минут темнота настанет, — поведал я ему, — не видно ни хрена будет, вот чего… сколько до твоего Рустая осталось?
— Рустай не мой, — вызверился он, — я был против езды туда. А так-то километров двадцать еще точно надо ехать… у меня фара есть, — сообщил он еще, после некоторого размышления, — можно ее прикрутить тут к чему-нибудь, тогда дорогу видно будет.
— Тащи фару, — принял решение я, — посмотрим, как она светит.
И он быстро принес здоровенную автомобильную фару, с тремя даже лампочками — ближний свет, дальний свет и оранжевый поворотник.
— Тут же 12 вольт, кажется, надо, — сразу задал я нужный вопрос, — где брать будем?
— Так аккумулятор же тоже есть, — и он принес тяжеленькую Варту, — я его недавно заряжал.
— На полчаса точно хватит, — сказал я, рассмотрев параметры аккумулятора, — а может, и на час. Давай смонтируем.
И мы в четыре руки прикрепили фару к какому-то железному штырю на корме локомотива, а потом соединили ее с аккумулятором — получилось неплохо.
— Продолжаем движение, — громко объявил я обществу, — кстати — как там наш капитан?
Гриша лежал без движения, но дышал исправно. Ну и ладушки, подумал я, хотя бы здесь никаких ухудшений не