— Да вон там, возле вагона, — показал он направления, и я тут же спустился и проверил — точно, лежал там раздавленный паучок.
— Продолжай, — вернулся я к разговору, — как ты в паутину-то влип, в основном интересует.
— Ну как-как… — слегка замялся он, — не заметил я ее.
Эту его заминку я зафиксировал, но упирать пока на нее не стал, а вместо этого спросил:
— У тебя тоже, наверно, есть вопросы к нам, так ты задавай — не стесняйся.
— Ага, — шмыгнул носом этот Сергей-машинист, — есть вопросы, но главных три — кто вы такие, чего хотите и что тут происходит, мать его за ногу…
— Ну слушай ответы, если интересно, — сказал я, усаживаясь в кресло водителя, — а кстати вот — чего это у вас всего одно сиденье в кабине? Должно же быть два — главный и его помощник… или я что-то неправильно понимаю?
— Все правильно ты понимаешь, — угрюмо ответил Сергей, — их и было две штуки, и кресел, и водителей, пока все это дело не оптимизировали.
— Понял, — вздохнул я, — новые времена, новые нравы, только оптимизаторы никуда почему-то не деваются. Так вот — кто мы такие? Семеро душ, оставшихся после исчезновения всех остальных обитателей санатория. Что, мать его, здесь происходит? Сами никак не поймем… а разные версии можно долго рассказывать. Ну и наконец главное — чего хотим… хотим свалить из этого дурдома…
— В другой дурдом? — выдал неожиданную ремарку Сергей.
Глава 15
А я еду, а я еду
— Ну не сплошная же психиатрия сейчас кругом, — в замешательстве я с трудом подобрал контраргументы, — должны же быть и хирургии с сердечно-сосудистыми делами.
— Может быть, может быть, — пробормотал Сергей. — На мой тепловоз намекаете что ли?
— Ты угадал с первого раза, — вмешался в разговор Гриша, — хотим сесть на него и добраться до хоть какой-то цивилизации.
— Без команды диспетчера, — начал возражать машинист, — без работающей сигнализации…
— А кстати, — не смог промолчать я, — что тут с сигнализацией такого стряслось? Тоже сломалась?
— Да сам посмотри, — и он молча указал в направлении, куда следует смотреть.
Я выглянул из кабины — действительно в полусотне метров впереди рядом с рельсами стоял железнодорожный семафор с двумя лампочками, красной и желтой. И обе эти лампочки моргали с частотой где-то раз в две секунды. То красная, то желтая, то сразу обе вместе.
— Убедился? — спросил машинист, когда я вернулся в кабину, — с такой иллюминацией, как на новогодней елке, только и выезжать на магистральный путь.
— А как, интересно, этот светофор вообще работает? — спросил Гриша, — если электричество два дня назад пропало.
— У нас не пропало, — пожал плечами Сергей, — сам смотри…
И он вылез из кабины и повернул вверх рубильник на ближайшем столбе — наверху загорелась яркая лампа освещения.
— Новая загадка, — резюмировал ситуацию я, — что-то они размножаются, как кролики, эти загадки.
— Короче так, Сергей ээээ… — начал командовать Гриша, — как там тебя по отчеству?
— Можно без отчества, — буркнул в ответ он.
— Короче я, как старший по званию на много километров вокруг, отдаю тебе прямой приказ — готовиться к выезду. Поедем в Город, мать его, а там уже на месте будем решать, что дальше делать.
А сопроводил свои слова капитан недвусмысленным взмахом двустволки, описав ей восьмерку в районе физиономии машиниста. Тот посерел лицом, молча кивнул и после непродолжительной паузы все же заметил:
— Сколько вас там приехало?
— Семеро, — ответил я, — с тобой, значит, восемь.
— Тесновато в кабине будет…
— В тесноте, да не в обиде, — заметил я.
— И вагончик надо бы отцепить, — продолжил Сергей, — ни к чему он нам сейчас.
— Тоже верно, — согласился я, — сам отцепишь или помочь?
— Разберусь, — ответил он и спрыгнул на землю.
— А я пока остальных приведу, — сказал Гриша, направившись к нашим автомобилям.
Сергей отправился расцеплять тепловоз с вагоном, а я на всякий случай последовал за ним, чтобы чего-нибудь вдруг не вышло. Как-никак, водитель этого транспортного средства у нас в одном экземпляре, если с ним что случится, будет не очень хорошо. Но ничего страшного не произошло… нестрашного тоже — посмотрел и поучился, как расцепляются вагоны, вдруг пригодится где-нибудь. Сцепка тут была, понятное дело, неавтоматической — еще бы и автоматику на узкоколейки начали ставить. Здесь была так называемая винтовая стяжка, если я ничего не напутал — две парные железяки накладывались друг на друга, а потом закреплялись с помощью боковых винтов. Расцепление, естественно, происходило в обратном порядке.
— Все готово, — вынырнул Сергей из-под буферов, — можно ехать. Рассказал бы что ли, — неожиданно перепрыгнул он на другую тему, — как там у вас в санатории все произошло…
— Знаешь, — ответил я ему, — если начать про это, то я до завтра буду рассказывать. Давай потом… да, а пауки с муравьями у нас все передохли — странно, что у тебя они тут живее всех живых, как этот… как Ильич.
— А что Ильич, — выдал еще более неожиданную фразу Сергей, — нормальный мужик, мы с ним часто общаемся.
Лезть и разбираться, что он за Ильича имел в виду, я уж не стал, и без этого тайн хватает, а вместо этого подогнал его к рабочему месту.
— Дело надо сначала сделать, все разговоры потом.
А все прочие наши товарищи по несчастью уже сгрудились вокруг кабины тепловоза, Гриша коротенько познакомил их с машинистом, после чего мы затащили внутрь пакеты с едой и забрались сами. Сергей был прав — стало довольно тесно, но не совсем уж как селедкам в бочке.
— Вот сюда еще двое могут поместиться, — и Сергей открыл дверцу в коридорчик вдоль тепловоза.
Афоня и Ирина зашли туда, стало просторнее, но не слишком. А машинист завел двигатель, тот застучал мощно и равномерно, а перед тем, как тронуться, он еще и гудок врубил — все непроизвольно вздрогнули, а я спросил:
— А это-то зачем?
— По регламенту полагается, — пожал плечами он, а потом добавил, — через пару километров будет стрелка и выезд на магистральный ход, там мне помощь понадобится…
— Помогу, конечно, — кивнул я, — куда денусь…
И тепловоз весело застучал колесами по стыкам рельсов, набирая ход. Просека для железнодорожного пути здесь совсем узенькой оказалась, сэкономили, видимо, при вырубке. Так что сосновые ветки временами проезжались прямо по окнам кабины. Ничего подозрительного вокруг видно не было, сколько я не всматривался в то, что проносилось слева — такое задание дал мне капитан. Сам он смотрел направо и тоже никаких предупреждающих знаков не подавал.
— Через сто метров стрелка, — предупредил