Глава 8. Добрая схватка
Через пять минут мы углубились в подлесок, и идти было трудно, потому что подлесок густой. К счастью, полоса подлеска была не широкой, и через пятнадцать минут мы были в лесу.
Чака определил это место, увидев три огромных красных дерева, кроны которых образовали правильный треугольник. Он остановился в центре этого треугольника, отвел в сторону лиану и, удовлетворенно хмыкнув, вывел нас на широкую, хорошо обозначенную дорогу. Мы поняли, что именно по этой тропе ицтексы вторгались на территорию мопане, чтобы рыбачить или охотиться на черепах. Такие вторжения всегда встречали ожесточенное сопротивление, но перспектива схватки никогда не останавливала племя Чаки.
Казалось странным, что после девяти лет индейский мальчик может так хорошо помнить это место. Чаке было пятнадцать лет, когда его подобрал Аллертон, и сейчас он не выглядел на двадцать четыре года. Цивилизованная жизнь не заставила его забыть о мальчишеских приключениях, Аллертон полностью доверял Чаке, потому что все наши планы и надежды были основаны на его утверждениях и знании страны.
Мы с Арчи и Джо часто говорили об этом и не могли решить, насколько оправдана непоколебимая вера Аллертона. Нам нравился Чака, мы тоже верили в него, но не обманывает ли он себя во многих важных подробностях, особенно в том, что касается тча и тайного города? В конце концов ведь это все слухи, рассказ старого аткаймы, который легко мог преувеличить свой опыт.
В лесу было темно, как в Эребе[4]. Я не мог понять, как Чака находит дорогу в этой темноте. Но он редко колебался, вел нас уверенно и быстро и задерживался только там, где тропа сужалась и нам пришлось придумывать, как протащить ящики между деревьями. Раз или два нам приходилось делать обход в густом подлеске и в паутине лиан, чтобы снова протиснуть ящики на тропу, и это значительно нас задерживало.
Через три часа упрямого продвижения мы остановились на отдых, и Чака зажег лампу, считая, что мы далеко от деревень мопане и этот свет не увидят. Это немного помогло, и я, с моим небольшим опытом в таких делах, решил, что мы проделали не менее дюжины миль по лесу, когда Аллертон сказал, что мы будем спать до наступления дня.
Мы спали в костюмах, не раздеваясь, не снимая ни одной части оборудования из страха неожиданности. Помню, я упал на листья и мох прямо там, где стоял, очень устав от долгого пути. Скорпионов, змей и других вредных существ мы не боялись, потому что были хорошо защищены, и я не нуждался в колыбельной, чтобы сразу уснуть.
Чака и Аллертон по очереди дежурили, и я слышал, как Пол укорял «моего брата Чаку», который вовремя не разбудил его.
Когда меня разбудили, я подумал, что еще ночь; по правде сказать, мне совсем не хотелось вставать, но, протерев глаза, я различил вокруг себя стволы деревьев, и в кронах сквозь отверстия видны были участки серого неба; я понял, что пора продолжать путь.
Аллертон открыл ящик и дал каждому по чашке горячего кофе из термосов; кофе был приготовлен еще на корабле. Мы съели по несколько сухарей и почувствовали себя освеженными.
Все шло так хорошо, что мои первоначальные опасения рассеялись. Когда мы выступили, в тени деревьев было приятно и прохладно и хором пели птицы.
Неожиданно Чака, шедший первым, остановился и поднял руку. Пол немедленно оказался с ним рядом.
– В чем дело? – спросил он.
– Охотничий отряд. Воины. Много, – ответил майя, наклонив голову вперед и внимательно слушая.
– Это ицтексы, мой брат?
– Мопане, – сказал Чака.
– Значит, сражение?
– Да, сражение, мой брат.
Мы стояли молча, слушая их разговор. Но теперь начали готовиться к схватке.
– Сначала пользуйтесь огнестрельным оружием, – приказал Аллертон, – потом, если понадобится, электритами. Но помните, что нужно беречь аккумуляторы.
Мы поставили четыре ящика на землю в ряд, образовав небольшую баррикаду, и встали за ней. Отряд мопане, очевидно, возвращался в свою деревню из охотничьего похода, и теперь мы слышали голоса, постепенно звучавшие все ближе. Казалось, они знают эту тропу и используют ее не реже итцексов, хотя Чака назвал ее «тайной». Мы не знали, сколько их, но никто из нас не боялся. Думаю, все мы хотели проверить качество своего оборудования. Приказ не использовать электриты меня расстроил: мне хотелось знать, насколько эффективно это необычное оружие, но я хорошо понимал, что Аллертон прав: энергию аккумуляторов надо экономить. Прежде чем мы доведем игру до конца, нам может понадобиться каждый заряд.
Тропа в этом месте была извилистой, но примерно через семьдесят ярдов стала прямой и широкой, и это было не в нашу пользу. Компенсировалось это тем, что туземцы о нас ничего не знали и не ожидали встречи. Они находятся между ицтаксами и своим племенем и считают, что им нечего бояться. Даже разведчика вперед не выслали. Они, болтая и смеясь, вышли из-за поворота и увидели нас. Мы неподвижно стояли на тропе. Изумление туземцев было совершенно искренним.
Думаю, если бы мы были одеты, как другие белые люди, приходившие на этот берег, у нас была бы возможность для переговоров, но у нас была такая необычная внешность, что они, не задумываясь, сразу напали на нас. Не успел отряд – а в нем было не менее ста воинов – остановиться, как в нас полетели дротики.
Эти дротики, самое опасное оружие, какое используют племена майя, представляют собой стебли лианы, обрезанные и высушенные на солнце, став прочными как сталь. Один конец дротика заострен и вымазан сильным древесным ядом, на другом конце в дротик вделан кусок твердой коры, которая служит «крыльями». Дротики носят в колчане из коры и метают с удивительной быстротой и точностью. Племена майя пользуются еще луками и стрелами, а также длинными копьями с наконечниками из заостренного камня или железа. Но это оружие больше используется на охоте, а в бою майя полагаются на дротики. После укола такого дротика яд попадает в кровь противника, и тот через несколько минут умирает в мучениях.
Возможно, расстояние было слишком велико; во всяком случае дротики задевали нас, но никакого вреда не причиняли. И мы не дали врагу возможности подойти ближе. Тщательно прицелившись, мы ответили залпом из наших ружей. Индейцы стояли толпой, и этот залп причинил им страшный ущерб. Почти два десятка упали на месте, остальные бежали.
Меня этот успех подбодрил, но я заметил, что Чака, словно в раздражении, качает головой. У меня не было времени, чтобы спросить, чем