225 Первая попытка психологического сближения была предпринята через мир воображения. Поскольку у девочки была довольно богатая фантазия, она начала учиться читать ради интереса и на удивление быстро достигла в этом заметных успехов. Хотя слишком большая сосредоточенность на чем-то одном делала ее раздражительной и возбужденной, она, тем не менее, показывала устойчивый прогресс. Однажды Маргарет объявила: «У меня есть сестра-близнец. Ее зовут Анна. Она такая же, как я, только всегда носит красивое розовое платьице и очки. (Очки означали слабое зрение, мешавшее читать любимые книги.) Будь Анна здесь, у меня бы получалось лучше». Психолог предложила позвать Анну. Маргарет вышла в коридор и вернулась с «Анной». Чуть позже она попыталась что-то написать, якобы показывая Анне. После этого Анна присутствовала на всех сеансах. Сначала писала Маргарет, потом Анна. Однажды все пошло наперекосяк, и в конце концов Маргарет выпалила: «Я никогда не научусь писать, и во всем виновата мама! Я левша, но она не сказала об этом моей первой учительнице. Мне пришлось писать правой рукой. Теперь я вырасту и не смогу писать». Психолог рассказала ей об одном мальчике-левше, чья мать совершила ту же ошибку. Маргарет нетерпеливо спросила: «Значит, он тоже не может писать?» «О, нет, – ответила психолог, – он пишет рассказы и другие истории, только ему было труднее, вот и все. Сейчас он пишет левой рукой. Ты тоже можешь писать левой, если хочешь». «Но мне больше нравится писать правой». «Тогда, похоже, виновата не только твоя мама. Интересно, кто тут виноват?» «Не знаю», – вздохнула Маргарет. Ей предложили спросить Анну. Она вышла, через некоторое время вернулась и сообщила: «Анна говорит, что это моя вина и что я должна стараться». Если прежде Маргарет отказывалась обсуждать свою ответственность, то отныне выходила из комнаты, обсуждала с Анной и возвращалась с готовым ответом. Иногда она приходила с возмущенным видом, но всегда говорила правду. Однажды, поспорив с Анной, она сказала: «Анна настаивает: “Маргарет, это твоя вина. Ты должна попробовать”». Это помогло ей прийти к пониманию своих собственных проекций. Как-то, разозлившись на мать, она ворвалась в комнату с криком: «Мама гадкая, гадкая, гадкая!» «Кто гадкий?» – спросили ее. «Мама», – ответила Маргарет. «Спроси Анну», – предложила психолог. После долгой паузы Маргарет вздохнула: «Пфф! Думаю, я знаю столько же, сколько и Анна. Я мерзкая. Пойду и скажу об этом маме». Она так и сделала, а затем спокойно вернулась к работе.
226 В результате тяжелой родовой травмы девочка не могла развиваться нормально. Она, естественно, заслуживала и получала много внимания со стороны родителей. Однако провести четкую грань и точно определить, какую скидку следует делать на имеющиеся дефекты, почти невозможно. Где-то, безусловно, достигается оптимум, а там, где родители выходят за рамки разумного, они начинают баловать ребенка. Как показывает первый упомянутый случай, дети так или иначе чувствуют свою неполноценность и начинают компенсировать ее мнимым превосходством, которое в действительности есть та же неполноценность, но уже моральная. Поскольку подлинного удовлетворения она не приносит, возникает замкнутый круг. Чем больше фактическая неполноценность компенсируется ложным превосходством, тем меньше шансов преодолеть первоначальный изъян: он не только не исправляется, но и, напротив, усиливается за счет чувства моральной ущербности. Это неизбежно ведет к еще большему ложному превосходству. Очевидно, Маргарет нуждалась в особом уходе; поскольку родители невольно баловали ее, со временем она научилась использовать их преданность в своих интересах. Это привело к тому, что она замкнулась в своей неполноценности и, потерпев неудачу в попытках избавиться от нее, осталась более ограниченной и более инфантильной, чем того требовали реально существующие недостатки.
227 Такое состояние наиболее благоприятно для развития второй личности. Тот факт, что сознательный разум не развивается, отнюдь не означает, что бессознательная личность также остается в застое. Эта часть самости будет развиваться с течением времени, и чем больше отстает сознательная часть, тем сильнее будет диссоциация личности. В один прекрасный день более развитая личность выйдет на передний план и бросит вызов регрессивному эго. Так произошло и с Маргарет: она увидела себя лицом к лицу с Анной, своей доминирующей сестрой-близнецом, которая какое-то время олицетворяла ее моральный разум. Позже они слились в одно целое, что означало большой шаг вперед. В 1902 году я опубликовал исследование почти такой же психологической структуры. Речь шла о шестнадцатилетней девушке с совершенно необычным раздвоением личности. Вы найдете описание этого случая в моей работе «О психологии и патологии так называемых оккультных явлений». Использование психологом второй личности в качестве воспитательного средства принесло отличные результаты и полностью согласуется с телеологическим значением фигуры Анны. Психический двойник – явление более распространенное, чем можно ожидать, хотя оно редко достигает интенсивности, которая дала бы право говорить о «двойственной личности».
* * *
228 О воспитании в целом и о школьном обучении в частности врач мало что может сказать с точки зрения своей науки: в этом деле он не специалист. Однако о воспитании и обучении трудных или иным образом исключительных детей он знает не понаслышке. Благодаря опыту он понимает, какую жизненно важную роль играет влияние родителей и школы даже на взрослых. Посему, имея дело с детскими неврозами, он склонен искать первопричину не столько в самом ребенке, сколько во взрослом окружении, в особенности в родителях. Родители оказывают сильнейшее влияние на ребенка не только в силу унаследованной конституции, но и благодаря исходящему от них огромному психическому воздействию. При этом необразованность и бессознательность взрослого действуют гораздо сильнее, чем добрые советы, приказы, наказания и благие намерения. Если же, как, к сожалению, бывает нередко, родители и педагоги ожидают, что ребенок лучше справится с тем, что они сами делают плохо, последствия оказываются поистине разрушительными. Снова и снова мы видим, как родители навязывают ребенку свои иллюзии и амбиции и заставляют его играть роль, для которой он не приспособлен априори. Помнится, однажды ко мне обратились за консультацией по поводу плохого поведения одного маленького мальчика. Из рассказа родителей я узнал, что в возрасте семи лет он не умел ни читать, ни писать, упрямо сопротивлялся любым попыткам чему-то его обучить и в течение двух лет впадал в приступы ярости, во время которых крушил все, до чего только мог дотянуться. Он был достаточно умен, как считали родители, но совершенно лишен доброй воли. Вместо того чтобы трудиться, он бездельничал или играл со своим плюшевым мишкой – его единственной игрушкой на протяжении нескольких лет. Родители предлагали ему множество других игрушек, но он злобно их уничтожал. Они даже наняли для него хорошую гувернантку, но и та ничего не смогла с ним поделать. Он был третьим ребенком в семье, первым и единственным сыном, в котором, как мне показалось, мать души не чаяла. Как только я увидел ребенка, все прояснилось: мальчик был в значительной степени слабоумным, а мать, которая не могла вынести, что у нее отсталый сын, так старательно подгоняла и мучила этого, по сути, безобидного и добродушного простака своими амбициями, что от чистого отчаяния он совершенно обезумел. Когда, после обследования, я заговорил с матерью, она была возмущена