— Приходите вечером во дворец, парни, — сказал я. — Хотите быть принятым в ряды палатинских схолов?
Чемпионы удивленно переглянулись. Парсаний уже говорил с ними предварительно, но одно дело услышать это от него, а другое — получить приглашение от самого императора.
— Я буду рад служить вам, доминус, — быстро сориентировавшись, ответил Тагенес.
Кажется, грек, несмотря на внушительные габариты, более сообразительный и шустрый, чем увалень Тисандрий. Борец замешкался и тоже кивнул. Также, как и тот выходец из Капуи, что занял третье место.
— Ну вот и отлично, мы как раз зададим пир во дворце в честь победителей, — сказал я и похлопал каждого по могучему плечу, в то время как трибуны амфитеатра продолжали шуметь.
Там, насколько я понял, многие зрители делали ставки, а теперь радовались выигрышу или, наоборот, огорчались проигрышу. Между некоторыми азартными игроками разгорелись скандалы и потасовки.
На сегодня соревнования были завершены, остались только ритуальные выступления атлетов, но мне уже не было до них дела, поскольку основные мероприятия уже прошли. Мне надо было поторопиться и я, выехав с амфитеатра, поскорее вернулся во дворец. На улице уже наступил вечер и город быстро погружался в темноту.
Лициния была довольна, несмотря на то, что концовка мероприятий была смята неожиданным происшествием.
— Я впервые вижу все гимнастические упражнения, — сказала она. — У нас их редко проводят. Обычно только гонки колесниц. Говорят, раньше были бои гладиаторов. Сейчас уже нет, их запретили. А жаль, я бы с удовольствием сходила.
Мы ехали в колеснице и меня окружали три десятка палатинских схолов. Все-таки я извлек урок из недавнего покушения, устроенного прасинами и теперь передвигался по городу только в сопровождении усиленной охраны.
— Ты еще не знаешь всех гимнастических упражнений, которые можно было бы устроить, — сказал я с сожалением. — Вот, например, игра в мяч. Я заметил, что многие рядовые римляне любят играть в кожаный мяч, перебрасывая его между собой. А существует целая игра, которая могла бы занять всю арену амфитеатра, где игроки пытаются забросить друг другу мяч в охраняемое пространство.
— Звучит странно, — поморщилась Лициния. — Они что, бегали бы за мячом по всей арене? Зачем бегать так далеко, чтобы догнать соперника? Они же быстро устанут.
— Ты не понимаешь, женщина, — сказал я. — Но поверь мне, если бы я ввел такую игру среди римлян, она быстро стала бы популярной.
Я задумался на мгновение. С другой стороны, почему бы и нет, кто мешает мне ввести футбол в этой стране? Если понравится, то на этом можно делать большие деньги, а если нет, то все скоро забудут об этом.
— Что мне нравится в тебе, Ромул, так это твоя неистощимая фантазия, — сказала Лициния, улыбаясь, потом покосились назад, где я прижался к ней бедрами. — А еще твоя неистощимая мужская сила, хотя это иногда так утомительно.
Она могла еще долго болтать без умолку, но в это время мы уже подъехали ко дворцу, на этот раз, слава богу, без досадных случайностей. Родерик ехал сзади в сопровождении других охранников и поглаживал рукоять огромного меча, готовый к любым неприятностям.
Первым делом после прибытия во дворец я встретил Донатину и Лакому. Они ждали меня в парадном зале, начинающемся сразу после главного входа. При взгляде на их кислые физиономии я сразу понял, что у них нет радостных новостей.
— Только не говорите, что они пропали без вести, — сказал я. — Что, целая группа людей скрылась неизвестно куда, и вы до сих пор не обнаружили их? Куда это годится?
— Мы знаем только, что они выехали из города, — сказал Донатина. — Но куда поехали, на север, юг или восток, неизвестно.
— И что, нет даже каких-либо предположений? — спросил я, стремительно направляясь в свои покои. — Разве они могли поехать на север, где их ожидают варвары? Скорее всего, они направились в Рим, чтобы укрыться среди тамошних коллег по партиям.
— Эрнак уже проверил дорогу Ариминия, там их не видели, — сказал Донатина. — Сейчас должны вернуться гонцы от всадников, обыскивающих северные дороги. Может быть, они наткнутся там на их следы.
— Что делает мой дядя? — спросил я. — Есть какие-нибудь сведения о том, что он тоже участвовал в этом?
К тому времени мы уже поднялись на четвертый этаж и первым, кого я встретил у своих дверей, был Бамбали. Бывший протоспафарий прасинов торжествующе улыбался.
— Я знаю, куда отправились беглецы, император, — сказал он, не глядя на Донатину и Лакому. — Они поехали на запад, к морю. Там их ждал небольшой корабль. Побег был тщательно организован и подготовлен.
— Они уже сели на корабль? — спросил я. — Откуда тебе стало известно об этом?
— Нет, насколько мне известно, они еще не успели, — покачал головой Бамбали. — Один из советников прасинов поддерживал со мной отношения, надеялся, что потом сможет перейти из их лагеря к вам, император. Он и отправил мне сообщение, как только беглецы вышли из подземелья. А затем написал, куда они направились.
— А кто им помог? — живо спросил я. — Кто это все подготовил?
Бамбали пожал плечами.
— Это пока неизвестно, император. Мой советник до сих пор не знает этого. Правда, он видел, как ваш дядя несколько раз спускался в подземелье и разговаривал с Веттонианом и Бландом.
— Я так и знал, — сказал я. — Здесь не обошлось без моего дяди. Он все-таки нашел, как навредить мне. Зря я не послушал вас и оставил его рядом с собой.
Я вошел в свои покои и первым делом отправил Донатину и Лакому на поиски беглецов.
— Я хочу, чтобы вы нашли их и привели сюда, — сказал я.
— А если они окажут сопротивление? — многозначительно спросил Лакома.
Я поглядел на его голову, до сих пор еще перевязанную.
— В таком случае можете действовать по своему усмотрению. Делайте все, что угодно, чтобы они не ушли. Доставьте мне их, живыми или мертвыми.
— Живыми или мертвыми, — со вкусом повторил Лакома и поклонившись, отправился из покоев.
Мы к тому времени уже стояли возле писцины, поскольку я