Слушая меня, казначей светлел лицом, хотя и проворчал при этом недоверчиво:
— Если все это будет исполнено и мы заработаем хотя бы миллион солидов с налогов, я лично прокачусь на квадриге по всей арене. Обнаженным.
Я усмехнулся и добавил:
— Вскоре заработает печатный станок для бумаги, Росциа и Алетий работают над этим. Там можно будет не только печатать сообщения для населения, но и рисовать картинки. Это называется газеты и журналы. С налогов от продаж с обзорами соревнований мы тоже будем хорошо зарабатывать.
Беллатор покачал головой.
— Слишком уж ты безоблачное будущее рисуешь, император. Пока что мы сидим в глубокой яме с дерьмом. Если срочно не увеличить поступления, скоро казна истощится.
— Предоставь это мне, — сказал я и казначей удалился, продолжая сокрушенно хмуриться.
Следом за тем я позвал Лакому и Атальфа и выслушал их доклад о формировании Первого легиона. Филоник днем и ночью обучал стрелков и должен прийти с докладом завтра утром, ведь сейчас еще была ночь.
После военачальников пришли Гордий и Бамбали. У них оказалось общее ко мне дело.
— Канал почти готов, слышишь, мальчишка? — загремел Гордий. — Вот только этот тип утверждает, что завтра его хотят разрушить.
— Все верно, доминус, — заверил Бамбали. — Мои люди из окружения прасинов докладывают, что они без лидеров пришли в отчаяние и готовы пойти на самые безумные поступки. За главного у них сейчас микропанит Тибул, так вот он совсем не ладит с головой. Они хотят завтра напасть на рабочих канала и сжечь все сооружения и машины. Также они подбивают народ на бунт.
— Что-то не похоже, что он не дружит с головой, — сказал я, нахмурившись. Вести и в самом деле недобрые. — Он бьет в самое уязвимое место. Мы сильно потратились на постройку этого канала, если его разрушат, то деньги будет рассеяны по ветру. Мы понесем большие убытки. Мой казначей сожрет меня.
— Ну конечно, еще и стройку придется заново начинать! — заорал Гордий на весь дворец.
Бамбали почтительно поклонился.
— Поэтому я и предлагаю, доминус, ударить первыми. Совсем скоро, под утро, Тибул отправится с ближайшими помощниками к каналу, чтобы организовать нападение. Почему бы нам не подстеречь его там и не напасть самим?
— Отлично, это как раз по мне, — сказал я. — Люблю свалиться, как снег на голову.
— Снег на голову? — удивленно переспросил Бамбали и я только сейчас вспомнил, что римляне почти не знали снега, разве что жители Галлии.
— Неважно, я согласен с твоим планом, — отмахнулся я. — Это что же значит, в случае успеха мы можем поймать и самого Тибула? Если он составит компанию своему факционарию в подземелье, это будет очень красиво выглядеть. Если я снова увижу изумленную рожу Веттониана, я готов отдать за это половину своих сокровищ.
Подумав немного, я решил возложить на Лакому операцию по защите канала. Хоть он сейчас очень занят, но эта акция не менее важна. Неужели мне удастся наконец усмирить непокорных прасинов?
— Возьмите две центурии под общим командованием Лакомы и двух центурионов, — приказал я. — Он опытный воин, ему я доверяю больше всего.
— А вы не пойдете, доминус? — спросил Бамбали. — Я полагал, что вы захотите сами увидеть собственный триумф.
— Конечно, я с удовольствием посмотрел бы на это, — ответил я. — Но увы, многочисленные государственные дела требуют моего внимания. Я вынужден остаться здесь и поручить проведение операции моим генералам. В конце концов, император и должен просто сидеть на троне и раздавать приказания, разве не так?
Бамбали кивнул и снова поклонился. Вскоре явился Лакома и молча выслушал поставленную задачу. Затем кивнул и отправился за воинами. Бамбали и Гордий отправились вместе с ними.
Я принял еще несколько человек, в том числе Таника и Уликса, первейших равенских богачей. Затем позвал Евмена и Траяна на утреннее совещание по проведению Квинкватрий.
Когда наконец настало утро, во дворец вернулись две потрепанные центурии. Лакома был легко ранен. Никакого микропанита они с собой не привели. Я спустился, чтобы переговорить с раненым дуксом, которого к тому времени уже отвели в казармы, но затем увидел на площади перед дворцом нечто удивительное.
Глава 9. Маленький переполох в большом городском пруду
А увидел я, само собой, довольного Бамбали. Протоспафарий партии «зеленых» мчался на колеснице по площади перед дворцом, а за ним бежал окровавленный и грязный человек в одной только набедренной повязке.
Руки его были связаны, а конец веревки тянулся к колеснице Бамбали. Следом за колесницей маршировали воины, одетые в кирасы, а поверх них развевались зеленые плащи. Я узнал в связанном изнемогающим от усталости человеке Тибула, микропанита прасинов.
Бамбали подъехал ко мне, прыгнул к колесницы и поклонился.
— Император, вот твой самый злостный враг после Веттониана, — сказал он, глядя в землю. — Я пленил его, несмотря на то, что твои прославленные воины не смогли с ним справиться. Вот он, связан и готов пасть к твоим ногам.
— Отличный подарок, Бамбали, — сказал я, подходя к микропаниту, устало свалившемуся на камни площади. — Да, это действительно Тибул, которого не смогли взять мои воины. Эй, как ты поживаешь?
Микропанит поднял на меня глаза и прохрипел:
— Он поймал меня с помощью предательства, а не в честном бою. Если бы я не доверился ему, то сейчас был бы на свободе.
Он злобно выплюнул кровавую слюну в сторону бывшего коллеги. Бамбали усмехнулся.
— Я вовремя понял, где находится истинный центр власти в этой стране, Тибул. Вот и тебе советую выбрать правильного правителя, а не нашего кривляку Веттониана с его полоумной женушкой.
— В подземелье его, — распорядился я. — Но только в отдельную клетку от других пленников, а то они сговорятся, чего доброго. Дьявол, если так будет продолжаться дальше, мне придется строить новую тюрьму!
Затем я обернулся к Бамбали и сказал:
— Ты доказал свою