Туда можно было приплыть только по реке на лодках. Это делало местные сёла и несколько хуторов недоступными для властей при юридическом вхождении в состав Российской империи.
Дорогу, самую простую просеку по лесу из крайнего туннеля на краю каганата я и попросил обеспечить элементаля. Прямо очень просил.
Про юридический же аспект меня осторожно спросил командир единорогов.
— Господин Майор, нашей помощи просила местная полиция.
— Прямо официально? — с лёгким сомнением спросил он.
— Документов не дали, а так да, просили.
— А то иначе это уж больно напоминает вторжение, — задумчиво проговорил он.
И это он просто не в курсе, что мы с казаками даже в Бийск наведывались. Просто в тот раз я задействовал Четвёртый отряд, а они не склонны задавать вопросы юридического характера. Они вон в Риме архив грабанули и самолёт угнали и ничего, спят спокойно. Они сами и их совесть.
— Но, мои парни готовы, — резюмировал Майор. — Придётся бросить патрулирование на сегодня. Ну раз уж происходит такая заруба, то это профильная задача для единорогов. Борьба же с преступностью, а не политическими врагами.
— Нет у меня политических врагов.
— Ну, тогда погнали. Туннели, мотоциклы, марш-бросок. Всё, как мы любим.
Операцию проводили как боевую и всё же ядро исполнителей составляли единороги, бойцы с полицейским уклоном.
Де Жерс провёл по лесу и расставил вокруг Кедровика пять тяжеловооружённых взводов. Он вообще вёл себя так, словно проводил нападение на окопавшийся отряд ногайцев.
Пока они становились на позиции, захватили двух «языков». Я уж тут попросил помягче, это же был просто пьяненький крестьянин и одинокий охотник, которые сдались без сопротивления.
Штаб был оборудован в яме в паре километров от Кедровика. Туда же привели пленных с кляпами.
Крестьянин от всего происходящего впал в ступор, а охотник, когда понял, что мы не вторжение со Степи, охотно рассказал, в каком доме базируется Манька, благо его тут все знали и вообще нарисовал нам примерную схему поселка.
После того как блокирование было завершено, пошла вторая фаза.
Сельскую неторопливую сонливость разорвал рёв пяти моторов. Все «козлики», которые были в наличии, плюс три мотоцикла.
Они пошли прямиком в село и стали так, чтобы блокировать улицы, которые расходились во все стороны от центра, где располагался водочный магазин.
Дом Маньки и банды был на одной из улиц, которую дополнительно блокировал ещё один взвод франтирёров.
Теперь на место прибыли единороги, которые для начала залегли в кустах. Теперь на сцену выкатился я, вернее «козлик», за рулем которого был я (у нас по-прежнему был большой дефицит водителей).
— Эй, Манька. Выходи! — Проорал я в громкоговоритель.
Мы уже знали, что членов банды одиннадцать и не все они могут быть в этом доме.
Пока из дома никак не ответили, только в окнах мелькали перепуганные лица, я проехался «козликом» по забору, снеся значительную его часть.
К этому моменту единороги, поскольку внимание было приковано ко мне, попрыгали во двор и заняли позиции вокруг дома.
Дверь приоткрылась.
— Пошёл к чёрту, пёс мусорской!
И они, то есть банда, выстрелили прямо из дома сразу из четырёх ружей.
Ну, наверное, на безоружных крестьян это бы произвело впечатление. У единорогов была команда стрелять чуть что на поражение, кроме случая, если Талером прикроются, как живым щитом.
Одно из попаданий разбило моему «козлику» лобовое стекло водительского места, но меня не зацепило, я разумно прятался под рулём и панелью.
В ответ начал стрелять мой пулемётчик.
Пулемётчик у меня был что надо — целый атаман Чуй. Стрелял он скорее для оказания психологического воздействия, потому как первая очередь ушла в крышу.
Тугие удары пуль выбивали клочья из слежавшегося сена, которое как причёска укрывало дом.
А вторая очередь прошлась по стёклам окон, но стрелял он, явно рассчитывая на то, что внутри дома все уже залегли. Потом он перевёл огонь на правую часть дома, поскольку увидел, как Майор, командир единорогов при поддержке ещё двоих бойцов пошли на штурм в дом справа, вероятно с запасной двери.
Скупые одиночные выстрелы единорогов тонули в грохоте работы пулемёта.
Атаман на пару секунд притормозил, поскольку высадил короб пулемётных патронов, перезарядил, поставив рекорд по скорости смены короба и продолжил, в этот раз уже длинными на три-пять выстрелов, очередями.
Майор пошёл на штурм прямо под огнём, что было смело, но оправдано. Как это ни странно, уже помогало то, что и он, и Дмитрий — настоящие кадровые военные.
Парадная дверь распахнулась и оттуда рванули двое с ружьями. Увидев направленный на них пулемёт, они притормозили и прежде, чем пришли к определённому выводу, их сбил с ног Джо.
Штурм был закончен примерно за минуту.
Я подал «козлика» чуть назад, чтобы видеть, что происходит на улице, вдруг кто ещё появится?
Но в деревне с улиц пропали даже куры и бродячие собаки. Дураков, чтобы выяснять, кто тут из пулемёта стреляет, не было.
Единороги хладнокровно вытаскивали трупы и скидывали в штабель, причём делали это на глазах у пленённого Маньки. В отличие от своей банды, он бросил оружие и сдался, а сейчас стоял на крыльце со связанными за спиной руками. Его удерживал один из единорогов. Поскольку на всех, кроме Майора, были ещё и лицевые маски, определить кто, я не мог.
Мы с Чуем наблюдали за работой единорогов, не покидая «козлик», потому что наша огневая мощь могла понадобиться в любой момент.
— Где Тайлер? — тоном спокойным и деловитым как у палача, спросил Майор.
— Ты не имеешь права, я законы знаю, — выдохнул ему в лицо Манька.
Майор хмыкнул, выдернул Маньку из рук бойца и трижды размашисто ударил его лицом о стену.
Надо сказать, что рука у Майора тяжёлая, на брёвнах осталось пара зубов Маньки.
На этом Майор не остановился, вынул из кобуры громадный пистолет HK и с громким выстрелом прострелил Маньке ногу. Пахан схватился за столб, опирающий навес крыльца и побледнел.
Из банды в живых, включая самого Маньку, оставалось четверо и все они сейчас были на улице возле трупов своих товарищей.
При виде того, как их «пахана» бьют, один из них упал на колени:
— Не губи, барин. Всё скажу.
— Говори, — пробасил Майор, повернувшись к тому.
— Не знаю, кто такой Тайлер, но