– Вы в монастыре, Сандоваль? Нам нужно поговорить. Через двадцать минут буду у вашей третьей арки.
В келье, отведённой герцогу, ничто не переменилось… «В монастырях сотнями лет ничего не меняется, а ты была здесь всего лишь вчера!» – сказала себе госпожа Редфилд. Прошлась по комнате, посмотрела в окно, повернулась к молодому человеку.
– Вы встречались с королём, Сандоваль?
Герцог поднял брови.
– С его величеством Фердинандом? Да, конечно. Родители брали меня с собой в Мадрид, когда ездили на заседания королевского совета или на официальные мероприятия. Конечно, я не посещал балов или собраний, но я играл с принцем, мы почти ровесники. И короля я видел. Потом, после пожара… Я приносил присягу, как правитель провинции. И пять раз участвовал в ежегодных собраниях большого совета.
– Почему пять, а не семь? Прошло ведь семь лет…
– Совет проводят в день весеннего равноденствия, так что тогда, в год пожара, на нём был отец. А два года назад совет отменили из-за болезни его величества. Ещё несколько раз он беседовал со мной о делах в Уэскаре.
– Понятно. И что вы о нём думаете?
– Госпожа коммандер, я приносил присягу его величеству, – ответил герцог деревянным голосом. – И не стану обсуждать его самого, его семью или его действия.
– Понятно, – повторила Лавиния. – Какие у вас отношения с сестрой?
– Практически никаких. Я не видел её давно, – он помолчал и добавил. – Она была в Севилье прошлым летом по монастырским делам. Были каникулы, я был в поместье, и Мария тоже туда приехала, хотела о чём-то со мной поговорить.
– И?
– Разговор… не получился. Мы сразу начали ссориться, и няня Стефа практически прогнала её. Я… очень об этом жалею, получается ведь, что мы остались вдвоём от всей семьи. Надо держаться вместе.
– Вы совершенно правы, Сандоваль, – Лавиния снова прошлась по келье. – Думаю, вам пора выбираться из вашего уединения. Предлагаю завтра встретиться в вашем дворце за обедом… Вы ведь приглашаете меня на обед?
– Безусловно, госпожа профессор!
– Вот и отлично. И мы с вами вместе поглядим, кто как отреагирует на ваше появление, и кто что скажет…
⁂
В гостиной было полутемно, горела лишь лампа над журнальным столиком. Наверное, из-за этого слабого освещения, а может – от усталости, но Лавинии показалось, что в комнате стоят у окна и тихо беседуют двое мужчин. Она прошла в комнату и поздоровалась. Один из стоящих обернулся, шагнул вперёд и оказался Монтойей – осунувшимся, серым каким-то, с тёмными кругами вокруг глаз.
– Добрый вечер, госпожа коммандер, – кивнул он. – Это хорошо, что вы пришли. Новости есть?
– Новости… пожалуй, что есть. Расскажу, но чуть попозже, надо ещё связаться с моими коллегами, которые отправились в Паломарес дель Медина.
– Понятно. Ну что же, разрешите представить вас друг другу. Коммандер Службы магбезопасности Союза королевств Лавиния Редфилд – настоятельница монастыря Великой Матери в Бельвиле мать Патрисия. Думаю, вы поговорите сами, а я вас оставлю. Ужин в восемь!
И он быстро вышел.
Тень отошла от окна и превратилась в женщину, которая казалась младшей сестрой самой Лавинии: худощавая, высокая, с резкими чертами лица и коротко остриженными волосами. Точно так же она была одета в тёмные плотные брюки, белую рубашку и невысокие мягкие сапожки… Госпожа Редфилд готова была бы поспорить на килограмм волшебного шоколада с фабрики семьи Медина против одной гнилой картофелины, что в отведённой этой женщине комнате висит точно такая же, как у неё, кожаная куртка. Была, конечно, между ними и разница. Во-первых, необыкновенная монахиня была в несколько раз моложе Лавинии. Во-вторых, они были в разной цветовой гамме: светлые, почти белые волосы и бледно-голубые ледяные глаза коммандера против чёрной шевелюры и глубоких тёмно-карих глаз матери Патрисии.
Лавиния протянула руку.
– Будем знакомы. Надеюсь на сотрудничество.
– Рада встрече, – монахиня крепко пожала ладонь. – Присядем? Выпьете чего-нибудь?
– Пока нет, – мотнула головой Лавиния, усаживаясь в кресло у камина и протягивая руки к огню. – Надо же, а я замёрзла, оказывается. Всегда забываю об обогревающем заклинании, когда работаю…
Мать Патрисия заняла место напротив.
– Итак, кто начнёт? – спросила она.
– У меня есть информация и несколько вопросов. Если вы не против, я бы хотела начать именно с них, возможно, что благодаря вашим ответам полученные за эти дни сведения повернутся другим боком.
– Что ж… Давайте попробуем.
– Какие у вас отношения с братом?
– Почти никаких. Я на одиннадцать лет его старше, так что в его детстве и юности мы практически не соприкасались. Когда я ушла от света, ему было всего семь лет, ребёнок. Ну, а юности у Рика практически и не было, пришлось очень быстро повзрослеть.
– Год назад вы приезжали в Севилью и хотели с ним поговорить…
– Да, это так, – мать Патрисия смотрела в огонь. – После смерти родителей и брата я довольно долго не интересовалась делами семьи. Вы в курсе, мы с отцом были в ссоре? Так вот, более всего я корю себя за то, что так и не помирилась с ним, не успела. Но кто мог бы предположить столь странную и нелепую гибель? Ему было шестьдесят, для мага это ничто, начало зрелости!
– Я потом попрошу вас рассказать о причине этой ссоры, – предупредила Лавиния, и добавила после секундного колебания. – Если это не секрет, конечно.
– О причине… Я подумаю.
– Подумайте. Так о чём вы хотели поговорить с братом?
– Вот как раз о делах семьи. Дело в том, что ранней весной в прошлом году у меня в монастыре появилась очень интересная девочка.
– Монахиня?
– Даже не послушница! Нет, просто дочь одной моей хорошей знакомой. Студентка университета в Саламанке, экономист и расчётчик Гермесовой милостью. Только вот папаша этой девочки вбил себе в голову, что она должна выйти за выгодного для него партнера, или отказаться от приданого и передать все деньги в распоряжение отца.
– Дикость, – кивнула госпожа Редфилд.
– Да. Поэтому Диана сообщила ему, что будет в монастыре трудницей, и на полгода скрылась за нашими стенами. Ей нужно было только дотянуть до сентября, чтобы отправиться в Кембридж заканчивать образование. Так вот, девочка ходит по банковским сетям, словно по собственной комнате, и я попросила её проверить, что с финансами семьи Медина.
– И что же?
Мать Патрисия вздохнула.
– К сожалению, отец передал Рику только основные сведения о наших предприятиях, источниках дохода, расходах, партнерах и противниках. А тонкости… Тонкости он даже и Алехандро, наследнику, не успел рассказать. И Рик оказался почти погребён под свалившейся на него горой дел. Я приехала тогда к нему, чтобы поговорить об этом, и, видимо, не с того начала. Брат решил, что я его упрекаю, мы оба заговорили повышенным тоном… И тут появилась эта мегера.
Женщина сжала кулаки, выдохнула, на мгновение закрыла глаза… Потом посмотрела на Лавинию.
– Вы как хотите, а мне нужно это запить. Вина, бренди, виски?
– Виски. Чуть-чуть, иначе я и до ужина не доживу, свалюсь.
Получив в руки пузатый стакан с толстым дном, в который был на полпальца налит золотистый нектар, она вдохнула аромат, чуть пригубила и отставила стакан в сторону.
– Мегера – это Эстефания Иньиго?
– Именно так. Она появилась в доме, когда родился Рики, её взяли нянькой. Но Стефа решила этим не довольствоваться, и очень быстро влезла в постель к отцу. Понимаете, сеньора коммандер, у родителей не был идеальный брак, но по крайней мере приличия они соблюдали. И потом, мне казалось, что появление на свет четверых общих детей говорит хотя бы о хороших отношениях!
– Не всегда, – покачала головой Лавиния.
– Не всегда, – эхом отозвалась монахиня.
– Ну хорошо, следующий вопрос: ваш старший брат точно погиб?
– Скажем так, я в этом почти уверена. На девяносто восемь процентов. Если, предположим, Карлос где-нибудь в Империи Новый Свет, за океаном, так никакой магвестник его не достанет.
– Мне говорили, что вы проверяли некромантскими методами.
– Проверяла, – мать Патрисия кивнула. – Я не вижу его среди