Лавиния покосилась на подругу и хмыкнула.
– Как желаешь, я всё равно не слышу.
– Ну, тогда я помолчу!
В молчании они в который уже раз миновали сторожевую башню Хиральда, прошли по парку, пересекли Гвадалквивир и углубились в каменный старый город. Улицы были выложены камнями, стесанными временем и тысячами ног. Проезжая часть была узкой, «на ширину копья», тротуар перекрывали аркады. В первых этажах домов находились кафе, лавочки и магазины, окна вторых этажей закрывали причудливые решётки. Кое-где с балконов свисали горшки с яркими цветами, но в общем город был каменным. Твёрдым. Неуступчивым.
Не глядя на витрины, Лавиния брела вперёд. Франциска же, не удержавшись, остановилась поглядеть на дивной красоты вышитые скатерти – с розами и фиалками, с лавровыми и оливковыми ветвями, с какими-то вовсе уж фантастическими птицами. Она давно такие искала! Так, а где же это они оказались?
Сеньора Монтойя завертела головой, ища табличку на доме, шагнула на мостовую, чтобы разглядеть лучше… и в этот момент стеной хлынул дождь. Она взвизгнула, отпрыгивая под спасительную аркаду, и поняла вдруг, что Лавинии нет рядом, и впереди её тоже не видно. Нигде.
Глава 8
Семнадцать километров в хорошем экипаже, как ни крути, всё равно проедешь не больше чем за полчаса. И что можно за полчаса выпытать у молодого человека, вовсе не склонного говорить о своей работе? А также о хозяине, его родителях и о тех, кто вместе с этим молодым человеком работает.
«Легко не будет, – подумал Жак Дюпон, глядя на плотно сжатые губы и нахмуренные брови Алонсо. – Такое впечатление, что за каждое сказанное слово с него вычтут по пять золотых дукатов! Ну, может мадам Лаво удастся что-то выудить из этого… камердинера».
Но Мари Лаво уселась на заднем сиденье экипажа и нежно улыбнулась Жаку.
– Надеюсь, вы умеете управлять так, чтобы не трясло? А то меня укачивает, знаете ли!
– Я постараюсь, – тихо ответил Жак и сел на водительское сиденье.
Конечно, он тренировался водить экипажи – сперва на специальном полигоне, куда затащили его оперативники из магбезопасности, там можно было попробовать любой экипаж, хоть бы и самый распоследний «Даймлер-Бенц» с магодвигателем на восемнадцати элементалях. И Жак пробовал по любой погоде, с грузом и без, на максимальной скорости, со специальным разворотом и как угодно ещё. Но вот возить укачивающуюся дамочку его там точно не учили!
«Тьфу ты, да это ж она нарочно! – осознал он с некоторым опозданием. – Мадам Лаво ведь маг не менее серьёзный, чем госпожа коммандер, уж, наверное, с таким пустяком, как тряска в экипаже, она справляется одним мизинцем. Значит, говорить с Алонсо будет она. Вот и славно, а я получу удовольствие от дороги».
Ясное дело, всё вышло совсем по-другому.
Пока они выбирались из города, пока в окнах экипажа мелькали старые кварталы – белые здания с причудливыми балконами, окружённые садами, небольшие домики за глухими оградами, храмы, – все молчали. Наконец дорога стала шире, а по краям её появились апельсиновые рощи и виноградники. Тут Алонсо посмотрел на Дюпона, разлепил пересохшие губы и спросил:
– Ты где учился водить экипаж?
– Сперва в колледже, но там у меня не особо выходило, – тут Жак лихо объехал другой экипаж, стремящийся занять всю дорогу и не пропустить вперёд никого. – А потом меня взяли под крыло оперативники из магбезопасности и стали учить заново. И на полигон таскали, и по-всякому. Ну вот, теперь вроде бы более или менее получается.
– Оперативники… – это прозвучало уныло.
– На самом деле в обычной жизни мне не нужен ни скоростной разворот, ни умение проехать на двух колёсах, – начал говорить Жак.
В этот момент дорога резко повернула, и немедленно за поворотом они увидели стоящую телегу. Груз её, накрытый брезентом, почти полностью перегораживал проезд, оставляя лишь узкую полоску. Не задумываясь, Дюпон применил именно тот приём, о котором говорил только что, уверяя, что он в жизни не пригодится: поставил экипаж на два колеса и миновал опасное место.
Пассажиров слегка встряхнуло, когда экипаж вернулся в нормальное положение. Мадам Лаво выдохнула:
– Уф! А вы умеете, господин Дюпон, не давать заскучать компании!
– Прошу прощения, надеюсь, я вас не слишком напугал?
– О нет, это было интересно, – Мари улыбнулась и снова откинулась на спинку сиденья.
У Алонсо нашлось немало вопросов о вождении, об экипажах вообще и конкретном «Даймлер-Бенц», нёсшем их в сторону Паломарес дель Медина, так что к моменту, когда в зелёной плотной изгороди появился въезд, закрытый витой кованой решёткой, молодые люди уже почти подружились.
В поместье их ждали.
Экономка, отворившая дверь, приветливо улыбнулась и представилась.
– Добрый день, сеньоры. Проходите, прошу вас! Меня зовут Лусия Эрнандес, сеньор Родригес предупредил нас всех о вашем приезде. Может быть, хотите отдохнуть с дороги? Сеньора Лаво, Роза проводит вас в ваши комнаты.
– А меня, тётушка Лусия? – склонился в шутовском поклоне Алонсо.
– А ты, бездельник, и сам всё знаешь! – отмахнулась от него пожилая женщина. – Лучше проводи сеньора Дюпона и помоги ему с вещами.
Комната Жаку понравилась. В ней было главное: много света и сад за окном, а это ведь примиряет с любой действительностью, даже не самой приятной. Но Дюпона ждала одна из самых радостных возможных действительностей – любимая работа. Где-то в этом здании была большая старинная библиотека, в которой он должен был разобраться, и у него прямо пальцы горели от предвкушения.
Он повесил куртку в шкаф, забросил туда сумку и переобулся в мягкие мокасины.
– Так… Скажи мне, Алонсо, в библиотеке найдутся хлопковые перчатки, бумага, перо?
В ответ тот только хмыкнул.
– Откуда ж мне знать? Я в той библиотеке и не был ни разу.
– Ничего, сейчас побываешь. Мне, скорее всего, понадобится помощь. Ладно, перчатки и всё прочее у меня есть с собой, сейчас достану.
– А зачем тебе перчатки?
– Ну ты сам подумай! – Дюпон рылся в сумке, и голос его из шкафа звучал глухо. – Лежит перед тобой инкунабула, напечатанная в конце пятнадцатого века, и ты будешь хватать её руками? Потными жирными пальцами?
– Чего это они у меня потные и жирные? – обиженным тоном поинтересовался Алонсо. – Ладно, пойду вымою.
– Мой – не мой, а кожный жир остаётся. Поэтому вот они, лучшие помощники библиотекаря, – и Жак встряхнул пакет с несколькими парами тонких хлопковых перчаток.
Белых, разумеется.
– Ну что, пошли? – Алонсо уже стоял у дверей. – Ключи только надо взять у тётушки Лусии. С тех пор, как Хранитель Атрамос пострадал от нападения, двери закрывают и на замок, и магически.
– Кстати, а Хранитель в сознании? Говорить может?
– Откуда ж мне знать? Я ж с тобой вместе приехал!
– Тогда пошли, и об этом спросим у сеньоры Эрнандес.
Экономка в ответ на вопрос только головой покачала.
– Хранитель Атрамос в сознании, но очень слаб. Не знаю, сможет ли он говорить ещё и с вами. У него сейчас сеньора Лаво.
– Я, с вашего разрешения, попробую.
Хранитель библиотеки Паломарес дель Медина вовсе не был в постели. Он сидел в кресле, рядом с ним на столике лежала стопка книг и два свитка. Жак подумал, что скорее удивился бы, если бы книг не было.
Вообще по внешности здешнего Хранителя никак нельзя было понять, что на него кто-то нападал: никакой перевязанной головы, синяков под глазами или чего-то ещё, что непременно имелось бы у человека или эльфа. «А вот интересно, – мелькнула у Жака мысль. – Хранитель всё-таки кто? Вроде госпожа коммандер сказала, что они родственники домашним духам, но дух же нематериален, как его ударишь по голове? А Хранители очень даже материальны…».
Впрочем, мысли эти не помешали ему поклониться и представиться.
– О, юный коллега! – Атрамос кивнул и рукой показал на кресло. – Прошу вас, присаживайтесь. Может быть, вы поможете мне убедить господина целителя, что я значительно быстрее выздоровею среди книг?
Тут только Жак заметил, что справа, возле кровати, стоит господин в зелёной мантии целителя, непримиримо сложивший руки на груди.
– Мне думается, что уважаемый Хранитель, возможно, и прав, – Мари Лаво, как и говорила экономка, тоже была здесь. – В конце концов, если ему вдруг станет хуже