– Я не только молчал, госпожа коммандер, я ещё и незаметность накинул, – ответил Жак весело. – А теперь выйду отсюда и буду с ними разговаривать не как участник расследования или шишка из высокопоставленной комиссии, а как равный. Что же до услышанного… Полагаю, Алонсо умолчал о каком-то сообщении, полученном герцогом. Но, поскольку ни магвестник, ни разговор по коммуникатору мы всё равно отследить не сможем, значит, надо копать глубже. Я, с вашего разрешения, наведаюсь на кухню и попробую поговорить с поваром.
– Как же вы с ним поговорите? – поднял брови Монтойя. – Вы ведь в курсе, что он почти не говорит на всеобщем! А вы вряд ли знаете баскский диалект.
Уже взявшись за дверную ручку, Дюпон широко улыбнулся и ответил:
– Значит, мы попробуем найти какой-то третий язык! Общий!
⁂
Секретарь герцога сеньор Гонсалес тоже оказался очень молодым. Может быть, чуть постарше своего патрона, но явно было видно, что он молод. А ещё он был ужасно серьёзен: хмурился, поджимал губы, то и дело поправлял очки в тонкой золотой оправе – Лавиния заподозрила, что носятся они для солидности, и стёкла в них простые. Возможно, секретарь показался бы кому-то смешным, но только не собравшимся в этой скромной гостиной магам – они хорошо знали цену его работе.
– Присаживайтесь, сеньор Гонсалес, – на сей раз первую скрипку играла Мари Лаво.
Лавиния же отошла в сторону и даже, по примеру Дюпона, накинула на себя пелену незаметности. И почти сразу поняла, что можно было этого не делать: Гонсалес то и дело косился в её сторону, щурился, пытаясь разглядеть, а потом вдруг успокоился, чуть заметно кивнул и больше не смотрел.
Тем временем мадам Лаво и Монтойя в два голоса расспрашивали секретаря о его обязанностях, о герцоге и дне перед его исчезновением, о том, чем именно Гонсалес занимался до того, как прийти к ним. Тот успокоился, отвечал подробно, лишь по деталях своей работы остановиться отказался, сославшись на клятву. Когда он ушёл, Мари повернулась к Лавинии.
– Что скажешь?
– Очень интересно… Во-первых, всё ближнее окружение нашего Лонго – маги. Самый слабый из них дворецкий, но и он вполне мог бы учиться у меня, резерв там достаточен. Во-вторых, можете меня убить, но ни у одного из прошедших перед нами я не смогла разобрать направленность.
– Я тоже, – кивнула Мари.
– Я тоже, – эхом отозвался Монтойя и добавил. – Нет, я понял, что у дворецкого и камердинера есть бытовая магия, но бытовик с таким резервом? Там явно имеется что-то ещё.
– Вот именно, – кивнула Лавиния и, задумавшись о чём-то, повторила. – Вот именно.
– Значит, у нас имеются как минимум три сильных мага. И что, ни поодиночке, ни вместе они не смогли открыть двери в герцогские покои? – Мари положила ногу на ногу и качнула в воздухе ярко-алой туфелькой на высокой шпильке. – Не смешите мои тапочки! Значит, они этого не хотели. Значит, в спальне или кабинете Лонго есть что-то, что нам не желают показывать. А из этого следует…
– Что мы пойдём и откроем ту дверь, – договорил Монтойя. – Только я бы предложил сначала перекусить. Кстати, а кто-нибудь обратил внимание, среди остальных слуг маги есть?
Мари покачала головой.
– Мы же их и не видели. Но… вы правы, полковник, это интересно.
Под её благосклонным взглядом Монтойя приосанился.
⁂
Спускаясь в кухню, Дюпон прикидывал, сколько же народу приходится кормить здешним поварам. По всему выходило, что немало: лакеи и горничные, садовники, прачки, конюхи и водители… А ведь ещё были те, кто следит за состоянием крыши и водонагревателей, чинит мебель и чистит шторы. Получается, что численность персонала подваливает к сотне. Наверное, не все живут в комнатах для слуг, но всё равно ведь едят.
Ну да, кухня этим расчётам соответствовала: огромное помещение, занимавшее большую часть левого крыла здания, со множеством столов, плит и печей, вокруг которых мелькали белые куртки и колпаки. Поварята чистили овощи, кто-то месил тесто, помешивал кипящий в большой кастрюле суп, нарезал фрукты или осторожными движениями смешивал в большой стеклянной миске что-то белое с чем-то жёлтым. Над этим локальным филиалом ада царил гул и звон, и все звуки перекрывал негромкий вроде бы голос, командовавший что-то для уха постороннего непонятное, но немедленно выполнявшееся.
– Сеньор, вам не сюда, – к Жаку подошёл один из носителей белой куртки. – Обед будет подан через полчаса в малой столовой, это на втором этаже справа.
– Жак Дюпон, Служба магической безопасности, – отчеканил тот в ответ. – Мне необходимо поговорить с главным поваром.
– С сеньором Элисондо? Н-ну, я узнаю, сможет ли он…
– Сможет, сможет, – кивнул Жак. – Лучше потратить пятнадцать минут сейчас, чем потом целый день – в офисе магбезопасности.
Это показалось белокурточному убедительным, и он ввинтился между поварами, направляясь куда-то вглубь кухни.
Главный повар резиденции правителя провинции Уэскар герцога Медина оказался высоким, жилистым и темнокожим, словно корочка хорошо запечённого пирога. При взгляде на посетителя светло-зелёные глаза его прищурились, а нос с роскошной горбинкой – наморщился, словно от Дюпона пахло несвежим мясом.
Широко улыбнувшись, Жак сказал:
– Kaixo! Jacques Dupont dut izena, segurtasun zerbitzukoa naiz. Dukeari buruz hitz egin nahi dizut.[8]
Брови главного повара взлетели вверх.
– Вот как? – проговорил он на вполне хорошем всеобщем. – Чтобы подослать ко мне, нашли земляка?
– Вовсе нет. Я же представился, Дюпон. Жак Дюпон, из Лютеции. Помогаю коммандеру Редфилд…
– Это всё прекрасно, но от меня-то что вам надо? Меню завтрашнего обеда?
– Завтрашнее меню, если бы понадобилось, мы бы узнали у сеньора Родригеса, дворецкого, – терпеливо ответил Жак. – А с вами я хочу просто поговорить.
Краем глаза он заметил двух плечистых поваров, словно невзначай заходящих справа и слева. В их руках секач и молоток для мяса казались детскими игрушками. За пару томительных мгновений, пока сеньор Элисондо думал, Жак успел припомнить все уроки Лавинии по способам защиты и пожалеть, что их было так мало. Наконец главный повар усмехнулся, махнул рукой своим подручным и хлопнул гостя по плечу.
– Ладно! Пойдём в нашу комнату отдыха, здесь шумно. Там и поговорим.
У комнаты отдыха было два больших достоинства: высокие окна, выходящие в сад, и удобные кресла, в одно из которых сеньор Элисондо и опустился со вздохом облегчения.
– Значит, Дюпон из Лютеции?
– Да.
– И в каком ты звании?
– Ни в каком, – Жак пожал плечами.
Переживать по этому поводу он уже перестал.
– Почему?
– Потому что вообще-то я работаю в библиотеке. Одной из причин моего приезда были проблемы в книжном собрании поместья Паломарес дель Медина, – терпеливо объяснил он. – А сюда я пошёл, потому что более или менее научился говорить по-баскски.
Элисондо хмыкнул.
– Это что ли Родригес напел, будто я тупой и не говорю на всеобщем?
– Ну, он предположил, что могут быть некоторые сложности в общении… – уклончиво ответил Жак.
– А откуда ты знаешь баскский? – глаза повара вновь подозрительно прищурились. – Не тот язык, который известен каждому мимохожему!
Дюпон вздохнул.
– Очень просто. У меня есть наставник. Учитель. Хранитель Либер из библиотеки Коллежа Сорбонны. К нему в библиотеку поступила книга «Перу Абарка». Ты читал?
– Конечно, – фыркнул Элисондо. – Это классика нашей литературы, ««Доктор Перу Абарка, профессор баскского языка Университета Басарте, или Диалоги сельского затворника-баска и уличного цирюльника Хуана-мастака», роман Хуана Антонио Могеля. И что, для того чтобы её прочесть, вы оба выучили наш язык?
– Только я, – покачал головой Жак. – Хранитель Либер знает все языки, на которых есть книги в его библиотеке. Он сказал, что не будет обижен, если я не смогу ему помочь работать с этой книгой, вот мне и пришлось… Гипноуроки под магическим воздействием – жуткая гадость, – признался он. – И голова потом разламывается.
– Ну, ты молодец! Ладно, а от меня ты сейчас что хочешь?
Дюпон внутренне подобрался: вот сейчас речь пойдёт о деле.
– Ты знаешь, что ваш герцог исчез?
– Я знаю, что он приезжал. Но завтрак в его покои не подавался ни разу. Следовательно, он даже