Как только пацана привезли… Нет, не так. Как только стало известно КАКОГО пацана привезли, дежурные доктора за пять минут задействовали самое современное оборудование, имеющееся в больнице. Все места себе порвали. Даже не в переносном смысле.
Понять можно. Как отпрыск попал в лес, Забелин с ментами разберется. А вот за то, что, когда мальчишку из леса привезли, он один черт умер, тут, конечно, больницу дрюкнут. Поэтому на уши встал весь персонал.
Бедолаге сделали сразу всё. Рентген, анализы, кардиограмму, хераму и даже на всякий случай хотели МРТ. Повезло, что аппарат отсутствует. По документам он еще год назад в больнице появился. А по факту — главврач редкостная жадная сволочь.
Говорят, при поступлении парень дышал и периодически пытался открыть глаза. Веки, по крайней мере, дергались у него очень сильно. Будто током парня фигачило. А потом — как отключило человека. Ничего не смогли сделать. Странно, конечно…
Степан почесал затылок, отодвинул стул и собрался усесться за стол, чтоб приступить к бумажной волоките.
В этот момент с противным скрипом распахнулась входная дверь, затем из-за этой двери появилась до тошноты обрыдшая физиономия участкового, которого Степан, честно говоря, сильно не любил.
Конченый тип, этот товарищ Иволгин. Мент. По-другому не назовешь. Сидит на своём месте чертову уйму лет и не собирается рыпаться. Потому что чувствует себя вполне комфортно. Местные знают мзду, которую Иволгин берет за решение всяких «вопросиков», пользуются его услугами по полной. Скромная зарплата участкового ему не очень уж важна.
— Степа, а мы чего ждём, я не понял⁈ Так и состариться можно. Пока буду тут под дверью тусоваться, пенсия придет.
— Пенсия не страшно. Главное, чтоб старуха с косой не пришла. — Бросил Степан с усмешкой.
— Так! Ты мне это… Ты прекращай. Понял? Шуточки свои дебильные. У вас, у патологоанатомов, с чувством юмора проблемы. Я жду отчет! Сказал же, срочно. Ты понимаешь, что такое срочно?
— Товарищ участковый, а куда мы спешим? Парню уж точно торопиться незачем.
Стёпа отодвинул стул и плюхнулся на него, развернувшись ко входу полубоком. Пялиться на участкового глаза в глаза ему не хотелось. Без того настроение какое-то заведенное. Возможно, из-за пацана, кстати. Хотя, по идее, уж Степану бояться нечего. Он вообще ни при чем. А вот другие головы точно полетят. Это просто сейчас ночь на дворе. Вон, за отчетом явился Иволгин, мелкая сошка. Утром прискачут совсем другие люди совсем в других погонах.
— Степан, ты придурок? Внешние повреждения отсутствуют. Петрович ваш так сказал. Внутренние тоже. Они ему вон, прямой массаж сердца хреначили. В крови имеются следы психотропных веществ. Ключевое слово — следы. То есть откинуться от передоза он не мог. Нашли пацана на самой окраине, в окружении берёзок и дерьма. Его не били, не калечили. Да, не май месяц на улице, но и не январь. Смерть от переохлаждения? Очень сомневаюсь. Хотя Петрович упорно настаивает именно на этой версии. А пацан ведь от чего-то сдох… Определиться с причиной смерти надо до того, как папаша мажора дрюкнет всех сразу. Сука… теперь покоя не видать очень долго. И почему на моем участке, а? Неужели не мог ещё метров триста проползти? В общем, давай… Пиши дурацкое охлаждение. Это самая безопасная для всех нас версия.
— Да понял, понял… — Степан недовольно поморщился.
Редкостный придурок и хам, надо признать, этот участковый. Менты вообще знатно оборзели. Ведут себя так, будто им все дозволено. Хотя… почему же «как»? Им теперь и правда многое дозволено.
— Да уж… — Степан тяжело вздохнул. — Знаете, о чем иногда мечтаю, товарищ капитан… Вот бы мы все-таки построили развитый социализм, в котором не было бы полицейских…
— Ты мне тут повыступай! — Рявкнул участковый. — Давай, начинай уже работать. Вернусь через час.
Степан хмыкнул, показал средний палец закрывшейся за ментом двери, сполз со стула и направился к столику, где лежал весь его рабочий инструмент.
Вообще, конечно, вскрытие делать смысла нет. Парня в реанимации «вскрыли». Вернее, они-то его спасали, как бы. Да и показатели все в норме. Кроме кое-каких нюансов по крови. Но… Прав чертов Иволгин. Прав. Что-то здесь не так.
— Интересно… А меня господин Забелин тоже дрюкнет? Если я без согласования и личного отцовского благословения в парнишке поковыряюсь… Хотя… Можно ведь аккуратненько…
Стёпа разговаривал сам с собой. Его внезапно посетила мысль, которую он намеревался воплотить в реальность. Василий Петрович ссылается на переохлаждение. Но это очень, очень маловероятно. Не похоже на то. Вообще никак не похоже. А Василию Петровичу до пенсии хрен да ни хрена. Он сто лет в медицине, редко ошибается. И вдруг столь нелепое заявление.
— Ну что ж… Проявим инициативу…
К каталке с трупом Степан стоял спиной и того, что там происходило, не видел. А зря.
Для начала правая рука парня вдруг дернулась. Потом, что выглядело совсем неожиданно, труп резко принял сидячее положение. И это было из ряда вон. Не должны мёртвые сидеть, стоять или бегать. Им по статусу недвижимость положена. На то они и мертвые.
Простыня медленно съехала с лица трупа вниз, скользнула по животу, по бедру и бесшумно упала на пол.
Покойник, а он точно был покойником, о чем свидетельствовала характерная бледность кожи, не сильно бодрый вид и не так давно вскрытая грудная клетка, которую слава богу зашили, опустил голову, с удивлением рассматривая свои вытянутые ровненько ноги. Затем он осторожно поднял руку и потрогал свежий шрам на груди. Чем-то парню этот шрам не понравился, потому что лицо покойника скривилось в недовольной гримасе.
— Что за ерунда? На кой черт они меня резали? На органы, что ли? — Раздражённо поинтересовался труп.
Вопросы, наверное, были заданы чисто для проформы, потому как по сторонам безвременно почивший не смотрел, а значит, ответов не ждал. Его больше интересовал некрасивый шрам на собственном теле.
Говорил покойный громко, с возмущением. И конечно, Степан прекрасно все эти фразы расслышал.
Никогда в своей жизни Стёпа Марков не чувствовал ничего подобного. Никогда не испытывал НАСТОЛЬКО ярких ощущений. Это было похоже… Да черта-с-два! Ни на что это не было похоже.
Степана просто подкинуло вверх, сразу сантиметров на пятьдесят. И нет, он не стал обладателем какой-то сверхспособности. Он просто, по-русски говоря, чуть не обосрался от испуга. Звучит, конечно, не очень, но зато максимально точно передаёт всю суть.
— Твою мать! — Заорал Стёпа, находясь в высшей точке своего прыжка.
Именно в этот момент к нему вернулся дар речи.
Отработав десять