Ознакомительный фрагмент
class="p1">- Слышь, парень, если жить хочешь, доставай бумажник и часы, и кидай нам. И мы уйдём, - произнёс неизвестный, стоящий слева от меня.- Хорошо, - согласился я. - Но меняю деньги на свой котелок. - решил я поторговаться и, чем перкеле не шутит — прорваться, пока один из троицы отправится на поиски моего головного убора.
- Чего? Котелок? Ха-ха-ха, - заржал обладатель правильной речи. - Ха-ха-ха, котелок, ой, не могу, ха-ха-ха. Ну ты и шутник, малый. Твой котелок уже Майк прибрал, за то что ты ему руку поцарапал. Ха. Так что не юли и время не тяни, считаю до трёх, а затем…
- Хорошо, хорошо, - прервал я спич этого бандита и, перехватив пукко левой рукой, правой полез внутрь куртки, якобы за бумажником.
Но вместо портмоне моя рука извлекла карманный револьвер Webley Scott pocket M1901. И я, не вступая ни в какие переговоры, открыл огонь. Этот револьвер я и прикупил только из-за компактности, самовзводного механизма и почти бесшумного предохранителя.
Но вот звук выстрелов у этого шестизарядного восьмимиллиметрового малыша был довольно громким. Три выстрела, три упавших тела. Два как упали, так и остались лежать неподвижно, а вот третий, получивший семиграммовую пулю в живот, свернулся калачиком и подвывая ерзал ногами по грязной мостовой. И именно с его головы слетел мой котелок, который я и подхватил. После чего произвёл три контрольных выстрела в головы бандитов, заодно прекратив мучения раненного в живот.
И поспешил на выход из этого переулка. В обратную сторону от станции метро «Kensington High Street», где я, наверное, неосторожно и засветил содержимое своего портмоне. Никакого желания сталкиваться с представителями местных органов правопорядка у меня не было. Особенно после того, как наша команда по перетягиванию каната подвинула на третье место команду полиции Ливерпуля и этим действием лишила наград команду полиции Лондона.
Ничего и не произошло бы, не реши я проводить своих стрелков на вокзал «London Bridge». Хоть до закрытия олимпиады и оставалось ещё почти два месяца, Рейно Лахти и я приняли решение, что ему и его команде пора домой, в Финляндию. И даже прикупили билеты на грузопассажирский пароходик «Муху», идущий в Або. Ээро Эркко, которому, конечно, хотелось чтобы на торжественном закрытии прошла вся сборная, которая принимала участие в открытии, ничего не мог сказать против, так как поездка стрелков финансировалась «Хухта-групп».
До вокзала добирались на нанятом гужевом омнибусе, так как команда тащила с собой большое количество оружия и остаток нерасстрелянных патронов. А вот обратно, попрощавшись и посадив свою команду на поезд, я решил проехать на лондонской подземке.
Метро в это время кардинально отличалось от метрополитена моего прошлого мира и времени. Никаких тебе эскалаторов, яркого освещения и помпезного украшения залов. Натуральная труба (Tube) как прозвали лондонцы свою подземку. Обычные узкие, скудно освещённые лестничные пролёты, ведущие под землю. И, не менее скудно освещённые платформы станций с очень плохой вентиляцией. По крайней мере, так было на станциях близ «Финского дома».
Лучше бы я нанял кэб. Потому что хоть наш состав под землёй тащил и электрический локомотив, но духота и миазмы на протяжении всего пути, чуть не лишили меня сознания. И первым делом, выбравшись из-под земли, я приобрёл бутылку содовой «Schweppes», чем, видимо, и засветил свою наличность.
Впрочем, сомневаться и раскаиваться я не собирался. Убил грабителей и убил. Не они первые, но, очень надеюсь, что последние. Следов, я не оставил. Гильзы в револьвере, а он сам очень распространен в Англии. Тем более, что его я приобрёл в ломбарде, где никто никаких документов с меня не требовал. Может, даже и избавлюсь от него. Видно будет — что я раньше времени волнуюсь?
Но поволноваться пришлось. Масса адреналина, выброшенного в организм моими надпочечниками в ходе краткосрочного боя, никуда не делась. И мне пришлось прикладывать чрезмерные усилия, чтобы не бежать или не ввязаться в новую драку при столкновении со случайным прохожим.
До «Финского дома» я добрался на чистом автопилоте и сразу же направился в ванную комнату на первом этаже, где долго стоял согнувшись, засунув голову под струю холодной воды. Это действо меня малость привело в чувство. Но я все равно дернулся и больно приложился шеей о край бронзового крана при внезапно прозвучавшем вопросе за спиной.
- Молодой господин желает принять ванну?
Резко обернувшись, я обнаружил Фрэнка Хоу, нашего негра-слугу. Видок у меня наверное был ещё тот, потому-что у бедняги Фрэнка из руки выпал топор и звонко клацнул по розовому граниту пола.
- Ты чего это с топором?
- Дрова рубил, сэр. Простите, сэр. Вы не закрыли дверь, сэр, - забормотал афроангличанин и стал пятиться от меня.
- Стоп! Дрова? - и получив немного испуганный кивок, уточнил. - Там их ещё много нерубленных?
- Изрядно, сэр. Только вчера две повозки привезли.
- Веди меня к этим дровам, - велел я Фрэнку и подхватил с пола оброненный им топор, чем окончательно испугал бедного слугу.
Тем не менее он привел меня на задний двор, где я и обнаружил искомое. И до самой темноты рубил и кромсал березовые и осиновые поленья. Если кто из нашей сборной и выходил посмотреть на меня, то я этого не помню, абсолютно. Я рубил и тихо, еле слышно, напевал «Калевалу». Руна за руной.
Мне пришло одно желанье,Я одну задумал думуБыть готовым к песнопеньюИ начать скорее слово,Чтоб пропеть мне предков песню,Рода нашего напевы.На устах слова уж тают,Разливаются речами,На язык они стремятся,Раскрывают мои зубы.Золотой мой друг и братец,Дорогой товарищ детства!Мы споем с тобою вместе,Мы с тобой промолвим слово…
Глава 4
Глава 4
Сентябрь 1908 года, Англия, Лондон, Кенсингтонский дворец.
- Джорджи, что происходит? Почему дядя Эдуард проигнорировал мой визит? Ведь мы с ним согласовали его ещё в начале лета, во время встречи в Ревеле.
- Ники, все нормально. Отец, по независящим от него причинам, был вынужден срочно посетить Шотландию. Кстати,