- Скажите, сестра Каталина, - спросила как-то Лотта, растирая в пальцах листочек очередной ароматной травы. – А от куда вы знаете, от чего помогает та или иная трава? Вы это чувствуете?
- Чувствуя я, чего травкам для хорошего роста надо. А так - матушку в детстве слушалась. Давно это, правда, было. А еще сестры-целительницы рассказывают. – Насмешливо глянула на ученицу нонна. – Их же в сад пускать – как коз в огород. Все ощиплют, все унесут, и то им нужно, и это. И стрекочут, как сороки … Только успевай смотреть.
Ты старайся, старайся, деточка. Уж не знаю, зачем ты нашему монсеньеру нужна, но он людей к делу пристроить умеет. А только пока ты тут, нечего бездельничать.
Лотта с тоской взглянула на очередную немалую грядку аптекарского зелья, которую ей предстояло привести в порядок, и покрепче натянула перчатки. Неженкой она себя никогда не считала, дома с этим было строго. Но видя, как не разгибая спины копошится в саду престарелая нонна, что-то ласково нашептывая каждой травинке, было стыдно за свою лень.
А еще была сестра Герлинда. Эту даму, нонной ее было тяжело назвать даже мысленно, Лотта расспрашивать боялась. Но сестра откуда-то знала, как положено вести себя самым знатным дамам. На что уж Лотта в Фехельде была первой дамой околицы, но некоторых тонкостей не зала и она. «Не стоит равнять Фехельде с Брунсвиком» - поджала губы сестра Герлинда, когда Лотта удивилась такой разнице. И, словно в отместку, заставила вызубрить целый трактат о почтительном обращении.
«Брунсвик – герцогская резиденция», - наставительно говорила она, поднимая вверх указательный палец, словно грозя им нерадивой школьнице. – «Никогда не знаешь, с кем сведет судьба. И лучше выучить лишний урок, чем подвести супруга, невежеством своим вызвав ярость мимо проходящего фрайхерра».
Вызывать чью-то ярость Лотта не хотела. И потому училась, училась. Иногда по ночам она просыпалась в поту, потому что ей привиделось, ее снова волокут за телегой, потому что она неправильно поклонилась какому-то вельможе. Страхами своими девушка ни с кем не делилась, а скромная, но отдельная комнатка позволяла не делать этого и впредь. Сложно сказать, сколько бы Лотта так продержалась, если бы сестра Марта не начала тревожиться. Она же и нажаловалась старшей сестре, следившей за работой целительниц.
Та немедленно вызвала Лотту в себе, к вящей досаде старшей сестры из мастерской. Та долго сетовала, что так они быстро растеряют всех заказчиков. Потому что работать некому, а стоило найти толковую белошвейку, как ее постоянно начинают гонять по всей обители. И всегда во время, отведенное для шитья, «словно других часов в сутках нет».
Посетовав еще немного, она, тем не менее, велела не заставлять старшую сестру ждать: «Поторопись, сестра Шарлотта, ты у нее не одна. Но раз зовет, значит, есть нужда. Надо идти». Старшая сестра долго ходила вокруг Лотты, что-то разглядывая и чуть ли не вынюхивая. Попыталась разговорить, но наткнулась только на вежливые отговорки. Мол, спасибо, всем довольна, все прекрасно, чего и вам желаю.
Отчаявшись добиться чего-то толкового от новицы, старшая сестра выдала сестре Марте остро пахнущий бальдрианом и мятой мешочек с травами с указанием заваривать каждый вечер и маленький мешочек с цветами лаванды с указанием положить под подушку. А Лотте велела каждое утро приходить на скотный двор к дойке коз. Она распорядится, чтобы ей там выдавали кружку молока. «Только не запаздывай!» - напомнила она. – «Молоко надо пить парным». Проводив Лотту взглядом, нонна-целительница покачала головой и, сменив символ своего статуса - белый фартук с нагрудником - на чистый, пошла искать монсеньера аббата.
Выслушав старшую целительницу аббат Пиус нахмурился.
- Вы уверены, сестра Геновефа, что это не повредит?
- Нет, - со спокойным достоинством отвечала нонна. Она уже успела убедиться, что к целителям в обители было особое отношение. Почему-то этот дар проявлялся куда реже стихийного. Если, конечно, говорить действительно о магах-целителях, а не о сельских травницах, которых тоже частенько обвиняли в ведовстве.
- Не уверены, но все равно советуете?
- Монсеньер, - старшая сестра Геновефа нахмурилась в ответ, неосознанно повторяя выражение лица храмовника, - я не знаю, что вы там с сестрой Герлиндой надумали. Но девочка – словно натянутая струна. Одно неловкое движение, и вместо музыки вы получите только жалобный звон. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?
- Думаю, что понимаю, - аббат Пиус задумчиво почесал подбородок. – Надо же, а мне она казалась такой покладистой, спокойной… Почти равнодушной. А не получится ли так, что тот же самый звон мы получим потом? Например, когда придет время ей уезжать в столицу.
В ответ сестра Геновефа только пожала плечами. Дескать, ее дело – предупредить. А уж там – как решит монсеньер. Монсеньер решил, что к словам старшей целительницы стоит прислушаться. В конце концов, глупо обращаться к медикусу, если не собираешься выполнять его предписаний.
***
В один из теплых сентябрьских дней Лотта, как обычно, работала под началом сестры Каталины, когда за ней прислали. Наспех снимая перчатки и снимая серый фартук, защищавший от грязи такое же серое платье, она думала, что ее сейчас снова отведут к аббату. Даже несколько раз повторила в уме вопросы, без ответов на которые картина еще будущей жизни не складывалась никак.
Но вместо этого ее проводили в маленький домик, приютившийся у ворот обители. Как раз с той стороны крыла, где спасались от мира и от позора «бедные овечки», как шутя называли сестры своих подопечных в разговорах между собой. За прошедшие месяцы с насельницами этого крыла Лотта сталкивалась всего дважды. Первый раз, когда одна из девочек оказалась искусной вышивальщицей. Мастерская была одна, поэтому девушку посадили рядом с остальными мастерицами, строго наказав тем не смущать новенькую лишними расспросами.
Второй раз случился, когда одна из укрывающихся в обители девушек заказала богатое приданое для своего младенца. Лотта как раз была на месте, когда заказчица принимала работу, придирчиво разглядывая каждый шов. Больше Лотта ее не видела, но слышала, как шептались целительницы. Из обители мать и дитя уезжали порознь. Она – в роскошной карете в сопровождении служанок, младенец – в добротной повозке зажиточного горожанина.
И вот теперь в эту часть обители зачем-то позвали ее. Не придумав ничего лучшего, Лотта решила, что сейчас придется принимать заказ на вышивку. Такое тоже бывало, когда заказчику нужна была не вся работа, а только часть ее: вышивка, кружева или