— Тут я согласен, — продолжал Виланди. — Но ведь на лбу у человека не написано, кто он. Так вот, и я не всегда знаю, с кем имею дело. Маг, о котором вы говорите, господин Файтнор, моя давняя знакомая еще со студенческих лет. И до недавнего времени я не имел ни малейшего понятия, что она маг. Естественно, эта новость меня не порадовала, но мы просто в приятельских отношениях, и даже другом я этого человека точно не могу назвать, ни то что любовницей. Не могу и не желаю.
— Хорошо, Виланди, — с небольшой долей презрения говорил Файтнор, — я вас понял. Просто хочу напомнить, что мы и маги — люди абсолютно разные. Не стоит жертвовать своей карьерой и уважением ради близкого общения с грешниками. Конечно, у каждого из вас есть своя личная жизнь, и я не в праве вмешиваться, но это, можно сказать, простые общественные нормы, которые следует соблюдать. Надеюсь, меня все услышали.
Ивена задумалась об этом разговоре. Она никогда не дружила и не заводила никаких отношений с магами, но не допускала мыслей, что магом может оказаться кто-то из близких. Что бы она сделала, если бы вдруг выяснилось, например, что Алирин — маг? Это звучит немыслимо, и представить подобное тяжело, но вероятности исключать не стоит. Смогла бы Ивена отвернуться от своей лучшей подруги в таком случае? Вряд ли. Алирин слишком дорога ей. Но что тогда скажут люди? Инквизитор была так близка к магу, но не смогла его распознать и продолжает общаться, как ни в чем не бывало? Осуждений явно не избежать.
А каково тому, кто никогда не хотел быть магом, но вдруг понял, что является им? Ивена вспомнила крик мальчика. Казалось, что от одного внезапного факта у него сломалась вся жизнь. А что бы делала Ивена, если бы сама в себе обнаружила силы? От этого допущения ее передернуло, и она мотнула головой, смахивая неприятную мысль.
— Кстати, коллеги, еще одна важная новость, — объявил Файтнор. — Сейчас активно действует какая-то хакерская группировка, именуемая себя как «Серые ветра». Они взламывают различные сайты, пытаются с их помощью компрометировать инквизицию и внушают людям мысли о том, что магию и магов подавляют незаслуженно. Когда будете проводить допросы, постарайтесь аккуратно что-нибудь выяснить об этом, вдруг кто-то из ваших подопечных что-то знает. Но действуйте крайне осторожно.
Все присутствующие дали понять, что приняли к сведению данную информацию и сделают все возможное. Ивена сразу вспомнила о том, что Кастор программист. Его явно стоит спросить о группировке.
— Что ж, о плохом поговорили, можно и о хорошем, — заявил Файтнор и внезапно посмотрел на Ивену. — Я очень рад тому, как некоторые из вас несут службу. Например, вы, госпожа Ноттен. Стоит отметить, что вы среди нашего коллектива самый юный инквизитор, но ваши успехи потрясающие. Кто еще не знает, на днях сбежал маг, и Ноттен смогла его обнаружить сама достаточно быстро. Вместо того, чтобы вызвать дежурного инквизитора, она пожертвовала своим личным временем и привела мага прямиком в отделение, продолжила работу с ним. Госпожа Ноттен, я восхищен вами.
Файтнор почтительно наклонил голову и сложил пальцы в замок. Ивена повторила этот жест в знак признательности и благодарности. Ей действительно было приятно, что заслуги не остались незамеченными. Но дальнейшие слова начальника резко вытеснили всю радость.
— Жаль, что тот мужчина, напавший на девчонку, выжил. Если бы маг его убил, сразу бы его самого на казнь отправили, и в мире было бы на два преступника меньше.
Ивена ничего не ответила, никаких эмоций не выказала. Однако внутри нее возродилось негодование. Файтнор желал смерти одного человека во имя смерти другого, чтобы просто запугать народ. Это казалось чем-то неправильным и неприемлемым.
Начальник обсудил еще некоторые заслуги других сотрудников, после чего совещание закончилось. Впереди Ивену ожидала ее привычная работа.
Ровно в два часа дня на допрос явился Линдман. Как выяснилось, штраф он уже выплатил сегодня утром. Кастор сидел, пристально глядя на Ивену, а она все прокручивала в голове слова начальника, которые почему-то ей совсем не понравились. Но о своих сомнениях она подумает позже. А лучше и вовсе о них забыть.
— Господин Линдман, благодарю за то, что выполнили обязательство так быстро, — одобрительно сказала Ивена. — Теперь мне нужно узнать еще некоторую информацию о вас. Скажите, как давно вы обнаружили в себе магические силы?
— Давно, — сухо бросил Кастор.
Ивена выжидающе смотрела на него, но маг молчал.
— Господин Линдман, я бы попросила давать более развернутые ответы, чтобы сократить время ваших визитов. Поверьте, мне тоже есть, чем еще заняться на работе. Но я все равно буду спрашивать вас о деталях. Вы и сами явно догадываетесь, какие примерно последуют вопросы. Поэтому расскажите больше о том, когда именно это произошло и при каких обстоятельствах. Также поясните, почему вы об этом не сообщили в инквизицию.
Кастор откинулся на спинку стула и все-таки принялся рассказывать.
— Обнаружил в подростковом возрасте. Мне было пятнадцать, и я делал уроки, сидя за компьютером. У меня что-то не получалось, я разозлился и слегка хлопнул рукой по столу. Пальцы вдруг сверкнули. Я сначала не понял, показалось или нет, но будто почувствовал в себе что-то, чего не замечал ранее. И уже мгновение спустя увидел, что компьютер вырубился. Он перегорел от внезапного заряда. Конечно, я сильно испугался, но сообщил родителям. Мы не стали никому докладывать, потому что я пообещал им, что не буду пользоваться магией. Всем было страшно говорить об этом кому-то.
— Однако вы свое обещание нарушили, — подметила Ивена. — Вы, конечно, уже не подросток, но что по этому поводу думают ваши родители?
— Увы, об этом я уже никогда не узнаю.
Ивене показалось, что взгляд Кастора в этот момент выражал еле уловимое осуждение. Линдман чуть нахмурился, а ей стало неловко, что она так бестактно поставила вопрос, но высказанных слов уже не вернуть. Однако держать лицо следует и дальше. Да и разве должно волновать, что там о ней этот маг будет думать?
— Сожалею о вашей утрате, господин Линдман. Но я никак не могу одобрить, что вы промолчали. Вы испытывали вину за то, что оказались магом?
— Нет, — без колебаний ответил Кастор.
— Но вы говорили, что верите в Бога, а он против магии, — напомнила Ивена. — И еще утверждали, что испугались.
— Испугался я за то, что скажут другие, если узнают. Но я никогда не считал себя плохим человеком. А верить и испытывать чувство вины — это разные вещи, которые никак