— Чем здесь занимались до нас? — крикнул Семён. — Чем так воняет?
— Опытами на животных. Бактериологическое оружие, баловался кто-то из местных. Инспекция открыла и присвоила себе, взяла под охрану. А воняет из соседнего блока. Там фабрика по производству кормов. Сейчас дверь закроем, и…
— То есть наше расположение знали местные?
— Официально здесь центр помощи оставшимся без крова, там даже табличка у входа. Контрразведка сработала, видимо. Ты доделал?
— Да, сейчас…
Кое-как закончив дело, Семён с лёгким отвращением доволок тело до кухни и остановился.
На кухонном столе лежал труп в сером балахоне инспектора.
— Викентий, тут такое дело…
Труп был опознан как тело Юрия, бывшего ранее помощником Викентия. Тот сразу как-то погрустнел и замолчал. Решили разобраться с ним позже.
Семён собрал оставшееся в коридоре оружие и избавился от трупов солдат. Викентий соорудил себе костыль, вышел в коридор с автоматом наперевес, начал перегонять с места на место местных бомжей. Семейных, старых и больных прогнал в соседнюю секцию, оставил пятёрку относительно-крупных и здоровых.
— Жить хотите?
— Да, хотим.
— Солдат не любите?
— Нет!
— Жрать хотите?
— Да!
— Кто умеет стрелять?
Два из пяти несмело подняли руки.
— Живо за дело! Мебель сдвинуть к тому проходу! Ты и ты — раздеть тех троих, форму на себя, занять дежурство. Передерётесь между собой — застрелю обоих.
Один из коридоров — тот, что вёл от лаборатории ко второму лифту, удалось закрыть опускающейся переборокой. Остался путь к первому лифту, который был перепрограммирован, и путь в основной туннель минус третьего.
Одного из бездомных одели в форму солдата и оставили внутри лаборатории — сторожить вход. Наружу бросили пару коробок с едой, закрыли дверь и занялись убитым.
— Бедняга, а я-то на него думал, что он сбежал. Ему нечем было защищаться. Только нелетальное вооружение. А местный пулемёт не смог активировать. Они пытались достать средства связи. Вынули блок из комбеза, базу местную прошерстили, почистили. Глупые, тут же всё продублировано, сейчас глянем.
Из шва потайного кармана в комбинезоне достали крохотный квадратик, который подключили затем к терминалу. В коротких видео был слышан только голос, камеру Юрий не снимал. Первые три, в которых Викентий обучал его на базе, промотали как не особо информативные.
«Запись номер пять. Стыдно мне. Пытался я сесть на транспорт вместе с депортированными, три дня проторчал в порту, потом понял, что никому-то я не нужен там буду. А здесь хоть какие-то перспективы. Решил всё же пробираться в явочный пункт, пока темно. Сажусь на автобус. Пока больше ничего нового».
Викентий проворчал что-то неопределённое, переключил на следующее видео. На экране виднелись стены лаборатории.
«Запись номер семь. Всё, я тут. Заблудился, только через три часа нашёл вход. Бомжи в коридоре пристали, пришлось напугать гранатой. Здесь была Дина из какого-то нашего ордена. Не представилась, из какого, видимо, тоже секретный. Сказала не снимать. Помогла мне скопировать информацию с кристалла, который я принес. Сказала, что уходит на задание. Говорит, сторожи, потому что время беспокойное. А может, надо обратно идти? Не знаю. Страшно».
— Кто такая Дина?
— Не знаю, но догадываюсь. А его самого прислали из какой-то деревенской общины из системы Тюмени, — то ли в упрёк, то ли в оправдание убитому сказал Викентий. — Вообще в технике не разбирался! Какие там нейроинтерфейсы, банально с кристалла скопировать… Эх. С роботёткой еле научил общаться. Ну, о мёртвых — либо хорошо, либо ничего. Бедный парень. Молодец. Дальше.
«Запись номер восемь. Третий день. Скучно. Вроде бы ничего страшного не происходит. Наверное, надо к Викентию возвращаться, но Дина сказала, что здесь я нужнее. Она вернулась, говорит, много интересных данных. Проговорилась, говорит, сюда флот какого-то воеводы сгоняют, похоже на мятеж, а местные об этом даже ни слухом, ни духом. Говорит, прилетела космокуропатка, надо посмотреть данные. А я тоже хотел посмотреть, она не пустила! Ни разу вблизи куропаток не видел. Потом опять куда-то ушла. В случае чего, говорит, включать пулемётные консоли, я сказал „ага“, а сам не умею, как включать-то? И кто нападёт? Страшно…».
Последняя запись была сделана всего два часа тому назад.
«Запись номер восемь. Пятый день. Снаружи стрельба. Говорят, чтобы открыли, что это инспекция. Страшно. Я не верю. Не знаю, кто это. Дина сама могла бы открыть, у неё пароли, или как там. Страшно. Но ещё страшнее оставаться тут одному. Наверное, сейчас открою»…
— Помянем невинно убиенного Юрия, — сказал Викентий, рассеянно глядя куда-то вдаль, и достал из ближнего кухонного шкафа какой-то хитрый пузырёк. — Он был не виноват.
— Дядя Вик, не сочтите за грубость, но… как вы умудряетесь⁈ Не время пить, чёрт возьми!
— Не бойся, всё под контролем. У меня шарик есть.
Опьянение держалось действительно недолго, пару минут. Это время он посидел рядом с бывшим помощником, потом достал из кармана шарик деалкоголизатора, проглотил. Плащ сняли, тело убрали в мешок и положили в морозильную камеру.
Затем перенастроили роботёток на местные сервера. Викентий пару минут поизучал сводки и новости, неопределённо хмыкнул и сказал, что разберётся позже. Потом перешли к устройствам связи солдат. Взломать их не удалось — шифрование оказалось достаточно совершенным, привязанным к биометрии.
— Похоже, что они — группа разведки, — предположил Викентий. — Основной отряд может прибыть через… хоть сейчас. А может и вовсе не прибыть. Мы не знаем, насколько мы — важная цель для этого Ионеску. Но всё указывает на то, что это его рук дело. Раз так охотятся за нами.
У Семёна мурашки пробежали по спине, словно только после этих слов он понял, что за ним теперь охотятся и пытаются убить.
— А что нас раньше-то не поймали? Меня вон даже допрашивали, и ничего, пустили!
— Слышал про мятеж? В сводках про это же говорится. Ионеску собирает флот и собирается выйти из-под контроля бессарабского короля. Тебя местные безопасники допрашивали. Те или хранят верность, или просто боятся, что мятеж не удастся. Обычно дело во время мятежа. Пытаются играть на два лагеря, смотрят, какой победит, и…
— Получается, эта лаборатория — вроде приманки, да? Чтоб мы точно сюда пришли и больше отсюда не вышли?
— Ну, не скажи… Выйти мы сумеем, потом я покажу