— Обязательно приеду, — пообещал я.
Наконец, мы с туннелонцем добрались до мобиля и отправились в город.
— Надеюсь, ты не собираешься угостить Мальчика очередным зельем и убедить пойти с вами? — напрямик спросил я.
— Нет, — просто ответил туннелонец.
Он откинул капюшон и крутил головой, любуясь окрестностями столицы.
— Нравится? — улыбнулся я.
— Очень, — признал туннелонец. — Поразительный мир. Такой живой, и весь пропитан магией.
— Думаю, наш мир не будет против, если вы задержитесь в нем, — предположил я. — А то и останетесь насовсем.
— Спасибо, — помедлив, ответил туннелонец. — Ты даже не представляешь себе, как много значит для нас такое приглашение.
Он еще помолчал, а потом спросил:
— Как я могу отблагодарить тебя, Тайновидец?
— За что? — удивился я.
— За помощь. За встречу с потомком Огненного Скакуна, за приглашение. За все вот это!
Туннелонец повел худой рукой вокруг.
— Я понял, — улыбнулся я. — Знаешь, один мой друг очень расстроился, когда вы унесли весь зверобой с его Потаенной поляны. Да еще и муравейник прихватили. Этот зверобой был нужен ему, чтобы кормить особенных пчел. Понимаю, что вам это просто не пришло в голову. Но если бы вы могли как-то возместить ему ущерб… Например, помочь снова вырастить зверобой. Вы умеете делать какие-нибудь магические удобрения?
— Конечно, — удивленно ответил туннелонец. — Мы сегодня же извинимся перед твоим другом и загладим свою вину.
— А удобрения для Туманной розы у вас найдутся? — вспомнил я о беде Библиуса.
— Ты удивительный человек, Тайновидец, — покачал головой туннелонец. — И очень похож на свой мир.
В конце концов, мы вместе доехали до моего дома. Я как раз собрался загнать мобиль в гараж и позаботиться об обеде. Как вдруг в моем сознании раздался нетерпеливый женский голос:
— Александр Васильевич, это Муромцева. Я хочу пригласить вас в театр!
— Неожиданно, — рассмеялся я. — У вас что-то случилось?
— Нет. Но вы обязательно должны прийти сегодня на спектакль. Это очень важно, поверьте!
— Хорошо, — терпеливо ответил я. — Никаких планов на сегодняшний вечер у меня не было, так почему бы не приобщиться к искусству.
— Замечательно! — обрадовалась Муромцева. — Тогда я буду ждать вас у главного входа.
— А в какое время спектакль? — запоздало спросил я.
— Начало через два часа.
Что ж, наскоро пообедать успею — и то хорошо.
Глава 25
На спектакль я опоздал.
Причина была уважительная, даже две — Игнат и кролик.
Кролик, тушеный в сметане с чесноком и укропом оказался изумительно вкусным. А Игнат, подкладывая мне в тарелку очередной кусок, приговаривал:
— Куда вам спешить, Александр Васильевич? Благородные господа в театр только ко второму акту ездят!
Мне и самому не хотелось торопиться. Прошлая ночь и начало дня были переполнены чудесными событиями, так что мне требовалась небольшая передышка.
В конце концов, я махнул рукой на спешку. Доел кролика, запивая его красным итальянским вином. Постоял с чашечкой кофе на балконе, любуясь тихим летним вечером, и только потом вызвал извозчика.
Мобиль неторопливо кружил по вечерним городским улицам. Я откинулся на мягкие подушки и прикрыл глаза. Интересно, зачем я понадобился Муромцевой?
Мысль возникла и лениво уплыла куда-то на край сознания. К чему гадать, если Екатерина сама не утерпит и все расскажет?
Я весело улыбнулся. До чего же запутанная история! Актер-перевертыш, магический конь, загадочные алхимики из другого мира — все эти невероятные события переплелись между собой, но тем интереснее было их распутать.
— Остановить возле кофейни, ваша милость? — предупредительно спросил извозчик, косясь на меня в зеркало. — Вид у вас усталый.
Я с улыбкой покачал головой.
В конце концов, мы добрались до Старого Театра. Муромцева встретила меня на крыльце.
Когда я выбрался из мобиля, она оттолкнула швейцара и бросилась ко мне:
— Александр Васильевич, вы же чуть не опоздали!
— Неужели такая интересная постановка? — поинтересовался я. — Кстати, а почему вы не на сцене?
— Мой выход только в третьем акте, — отмахнулась Муромцева. — А спектакль сегодня намечается очень интересный, вы правы.
И загадочно улыбнулась.
Я успел как раз к антракту. Публика, не спеша, прохаживалась в фойе театра. К театральному буфету змеилась длинная очередь. Между столиками сновали официанты, разнося напитки и крошечные бутерброды.
На стене фойе, между белыми колоннами висел большой портрет в тяжелой золоченой раме. С портрета на публику холодно взирал старик с худым лицом, которое украшал большой нос с отчетливой горбинкой. Старик надменно кривил тонкие губы.
В прошлый раз портрета не было, я бы его точно заметил.
— Кто это? — спросил я у Муромцевой.
— Князь Гостомыслов, — небрежно ответила актриса. — Обычно портрет прячут на складе, вывешивают только перед спектаклем.
— И власти не против? — удивился я.
Все же, бывший владелец здания в свое время участвовал в мятеже против императора.
— А им-то что? — дернула плечом Муромцева. — Его же давно казнили. А для театра важны традиции. Публика их любит.
Среди публики то и дело мелькали синие полицейские мундиры.
— А почему так много полиции? — снова удивился я.
— Не знаю, — ответила Муромцева.
Но мне показалось, что она лукавит.
Повернувшись, я увидел полицейского следователя Прудникова. Он сопровождал плечистую пожилую даму с высокой прической. Дама была на голову выше Прудникова, а ее выправке позавидовал бы армейский генерал.
Прудников тоже заметил меня и подошел поздороваться.
— Рад встрече, Степан Богданович, — улыбнулся я.
— Позвольте вас познакомить, — сказал Прудников, нервно протирая очки. — Мать моей супруги, Зинаида Семеновна.
— Очень приятно, — басом сказала теща Прудникова и посмотрела на меня сверху вниз.
— Как вам спектакль? — вежливо спросил я.
— Ужасно, — Зинаида Семеновна пренебрежительно скривила губы. — Только Алексей Георгиевич и спасает эту дрянную постановку.
— Удашев? — уточнил я.
— Разумеется, — величаво кивнула теща Прудникова.
— Зинаида Семеновна прекрасно разбирается в театре, — поспешно сказал Прудников.
— А почему здесь столько полиции? — спросил я его.
— Неизвестные благотворители выкупили билеты и прислали их в департамент полиции. Полицмейстер приказал всем свободным от службы непременно