— Если вы расскажете Тайной службе все, что знаете по делу Сойкина и Удашева, я не стану подавать на вас в суд, — решил я. — Наслаждайтесь вашей сенсацией.
— К черту сенсацию! — задиристо ответил репортер. — Вы посмотрите, как он бежит!
— Вот только со скачек Мальчика придется снять, — озабоченно сказал граф Толубеев. — Тут уж ничего не поделать, Александр Васильевич, поймите правильно.
— Не беда, — улыбнулся я. — Поговорю с Игорем Владимировичем. Что-нибудь мы обязательно придумаем.
Мальчик легко преодолел несколько кругов, а потом подбежал к нам и остановился рядом со мной. Его бока равномерно вздымались, конь дышал свободно, без всякого напряжения.
— Даже не вспотел! — с восторгом сказал Нагайцев, привычным движением щупая спину жеребца.
Затем он наклонился и потрогал его огромную переднюю ногу.
— Прирожденный бегун, прирожденный.
— Ефим, там господин Зотов подъехал, — вмешался граф Толубеев. — Пойди, встреть его.
— А я пока отведу Мальчика обратно в конюшню, — улыбнулся я. — Или ты хочешь еще побегать?
Это я спросил уже у жеребца. Он был таким рослым, что мне приходилось задирать голову.
Мальчик приподнял верхнюю губу и показал ровные зубы. А потом помотал головой.
Вот честное слово, он меня понимал!
— Тогда идем, — рассмеялся я.
— Этот господин Зотов — начальник Тайной службы? — тихо спросил меня туннелонец.
— Да, — ответил я. — Можно сказать, главное лицо Империи по магическим делам.
— Я не уверен, что хочу с ним встречаться.
Я пожал плечами.
— Зато он очень рассчитывает на встречу с тобой. И огорчится, если ты попытаешься ее избежать. Вы ведь не собираетесь сегодня же уходить в другой мир?
— Думаю, мы захотим остаться здесь на какое-то время, — сказал туннелонец. — Если никто не будет против.
— Тогда тебе лучше откровенно объясниться с Никитой Михайловичем, — кивнул я. — Магия магией, а закон — это закон.
— Мне жаль, что наше появление здесь устроило такой переполох. Мы никогда не использовали наши зелья во вред.
— Вот, именно так советую и сказать. Уверен, что Никита Михайлович все поймет правильно. А потом я отвезу тебя в заброшенную лабораторию.
Оставив туннелонца наслаждаться летним солнышком и обществом начальника Тайной службы, я увел Мальчика в конюшню. Он спокойно шел рядом со мной.
— Не тесновато тебе здесь будет? — спросил я, заводя его в денник. — К твоим размерам больше подойдет отдельная конюшня. Пожалуй, предложу графу Толубееву построить ее.
Мальчик одобрительно кивнул и с аппетитом принялся жевать сено.
— Вкусно? — улыбнулся я. — Сейчас мне придется уехать. Но ты ведь уже привык к тренеру Нагайцеву? Вот, он и будет тобой заниматься дальше. А я буду иногда приезжать. Может быть, ты меня даже покатаешь.
Я поймал себя на том, что говорю с магическим жеребцом как с ребенком. Судя по невозмутимому виду Мальчика, он был не против.
Хлопнула дверь конюшни, и в коридоре послышались знакомые шаги.
— Господин Тайновидец! — услышал я голос Зотова.
Разумеется, Никита Михайлович не мог уехать, не посмотрев на магического жеребца.
Я выглянул из денника. Следом за Зотовым, метя полами длинного плаща устланный соломой пол, летел туннелонец, похожий на темного призрака.
— Вижу, вы поладили, — улыбнулся я.
— Ну, арестовывать магическое существо из другого мира я не собираюсь, — подтвердил Зотов. — А вот вас прошу о содействии. Помогите убедить этого талантливого алхимика, что его зелья не должны расползаться по городу. По крайней мере, без одобрения Палаты алхимиков и целителей.
— В нашей жизни есть свои сложности, — объяснил я туннелонцу. — И бюрократия входит в их число.
Туннелонец молча наклонил голову.
— Надо как-то утрясти сложности с местом их проживания, — поморщился Зотов. — Заброшенная лаборатория принадлежит Сойкину. Если его осудят, то казна ее конфискует — как ни крути, а именно там незаконно изготавливали зелья. Разумеется, потом лабораторию выставят на торги. И новый владелец вполне может попросить туннелонцев убраться.
— Я в этом не разбираюсь, — честно признался я. — Но поговорю с Игорем Владимировичем. Уверен, он сможет предложить вариант, который устроит всех.
— А это и есть ваш знаменитый жеребец? — спросил Зотов, с любопытством глядя на Мальчика. — Ничего себе, здоровяк!
Услышав этот комплимент, Мальчик покосился на Зотова дернул ухом и выпустил из ноздрей облачко пламени.
— Надеюсь, вы отдадите мне остатки зелья? — деловито спросил Зотов.
Я с улыбкой протянул ему пустой флакон.
— Вот все, что у меня есть.
Зотов спрятал флакон в карман.
— Благодарю вас за помощь, Александр Васильевич. Спасибо, что обратили мое внимание на Черницына. Да еще и прихватили его на горячем.
— Расспросите его про Удашева, — посоветовал я. — Может, и узнаете что-нибудь интересное.
— Скользкий тип этот Удашев, — поморщился Зотов. — Никаких улик против него нет, только показания Сойкина.
— А биографией артиста вы интересовались?
— Ничего интересного. Родился под Тверью, играл в каком-то уличном театре. Потом приехал в столицу и поступил в Старый Театр. Ни в чем подозрительном не замечен, зато покровителей у него хватает. Была у меня надежда на показания Ковшина, но и она не оправдалась. Похоже, зелье ему подлили в стакан с водой, когда Ковшин на минуту вышел из гримерки. Но он никого не заметил, когда возвращался.
Никита Михайлович покосился на туннелонца, ответил меня в сторону и понизил голос:
— Александр Васильевич, я вас прошу — поговорите вы с этим целителем Макаровым! Мне в палату к Ковшину снова пришлось с боем пробиваться. А терпение у меня не железное. В конце концов, арестую я его за то, что препятствует правосудию, вот и все! Полномочий у меня хватит.
— Поговорю, Никита Михайлович, — рассмеялся я.
— Так вы не станете подавать иск против Черницына? — между делом уточнил Зотов.
— Это целиком зависит от его откровенности с вами.
— Почему вы так снисходительны к этому проныре?
Я пожал плечами.
— Меня не покидает ощущение, что он просто сыграл свою роль в игре. А затеяла эту игру сама магия. И в конце концов, все обернулось к лучшему.
* * *
Я еще задержался в конюшнях, чтобы попрощаться с графом Толубеевым.
— Непременно приезжайте