Отошли, пошептались.
– Одевайтесь, – говорят. – Мы дадим направление в областную больницу. Не волнуйтесь, поезжайте спокойно. Там есть такой аппарат новый. Вам там объяснят, что с вами.
Я вышла из больницы, трясусь, зашла за угол, поревела немного. И поехала к Мирону на работу. Он в кабинете один был. Я реву в два ручья, пытаюсь что-то сказать, направление протягиваю.
Он дал мне воды, позвал секретаршу, чтоб вызвала машину. И поехали мы с ним. Хорошо, что за рулём шофер был. Вижу, у Мирона руки дрожат.
Как и что он там говорил – не знаю. Только приняли нас без очереди. И мужу разрешили присутствовать. Это сейчас УЗИ – обычное дело. А тогда в диковинку было. Врач почитал направление и начал действовать, попутно объясняя нам, что и как. Видно, сам ещё не наигрался с этим УЗИ.
– Смотрим сюда, на экран, – строго так говорит.
Я голову вывернула. Мирон тут же смотрит:
– Ну что? Что? – чуть не плачет. – Неужели опухоль?
А врач как рассмеётся:
– Ваша опухоль скоро толкаться начнёт. Вот же голова, это туловище, ручки, ножки. Девочка.
– Какая девочка? – в растерянности спрашивает Мирон.
– Ну вам видней. Надеюсь, что ваша, – опять смеётся врач.
А у меня чуть сердце не остановилось. Он посмотрел на меня, на Мирона:
– Нашатырь нужен?
– Нет, – говорю я. – Уже всё нормально.
И долго не могла поверить: мало ли какая картинка в аппарате. По телеку вон целые фильмы показывают. Пришла опять к гинекологу. Она головой качает:
– Ну, и чудеса… я это знала… но ваш диагноз…
И всё допытывалась, где и кто меня лечил.
– А ты совсем не лечилась, бабушка?
– Нет. Мне сказали, что лечение бесполезно.
Лена задумалась. Потом спросила:
– Бабушка, а тебе тогда никаких знамений таинственных не было? Какой-то знахарь или провидец не встречались? Или цыганка?
– Ну, что ты глупости говоришь? Ничего не было.
– А может, какой-то странный случай был? Или кто-то угостил шаманским отваром? Ну, как-то же должно было подготовиться чудо!
Бабушка погладила Лену по руке:
– Фантазёрка ты моя любимая…
Потом закрыла глаза и, кажется, задремала.
Вечером, когда Лена уже покормила бабушку и собиралась унести посуду, та вдруг сказала:
– Сядь на минутку. Я тут кое-что вспомнила. Ты спрашивала о странностях. Была одна. Только не смейся и не говори никому об этом. А то подумают: бабка из ума выжила.
Лена замотала головой и торжественно произнесла:
– Никогда! Никому! Даже под пытками!
Бабушка заулыбалась и начала свой рассказ:
– Это произошло перед Новым годом или после. Помню, гирлянды везде висели. Я уже выходила из библиотеки, но вспомнила, что не достала проездной билет. Поставила сумку на скамейку, порылась, нашла билет и сунула в карман. Да мимо. Пришлось наклоняться. И тут я увидела под скамейкой на полу детский мячик. Ещё подумала, что надо его на видное место положить, чтоб потерявший сразу увидел. Взяла его в руки, смотрю, а на нём будто звёздочка красная светится, потом появилась синяя, а рядом зелёная и жёлтая. И все переливаются.
– Бабушка! – воскликнула Лена. – И ты не боялась? А вдруг бы он взорвался!
– Моя дорогая, мы тогда об этом даже не думали. И вещи забытые поднимали, и детей чужих конфетами угощали. Это сейчас развелось мерзавцев, у которых одно на уме: как бы побольше людей уничтожить. Разве нормальному человеку придёт в голову в игрушки взрывчатку пихать? А мы тогда непуганые были.
– Ладно! Извини, что перебила. Дальше рассказывай.
– Да! Держу я этот мяч, огоньков уже много, и все они перемигиваются, как азбукой Морзе. А в руки мне тепло идёт. И мне так хорошо, что и не передать словами. Потом эти огоньки в лучики превратились, стали в меня брызгать. Я зажмурилась. Сколько сидела, не знаю. Вдруг будто очнулась. Сижу на скамейке, рядом сумка, а в руке проездной. И никакого мяча нет. Только внутри меня какая-то радость беспричинная такая, что улыбаться хочется. Еду домой, думаю: «Может, я задремала, и мне всё приснилось?»
Утром Лена делала уборку в гостиной и переговаривалась с бабушкой. Протирая полочки в серванте, она взяла небольшую фотографию отца, стоящую в глубине, протёрла и задумчиво сказала:
– Я почему-то смутно помню отца. Помню мы гуляли в парке, ели мороженое, ещё поездку на Волгу, я тогда ещё маленькая была. В последние годы вспоминаю, как какую-то фигуру, а лица не вижу. И голос плохо помню. Да он со мной особо и не разговаривал. «Как дела? Что в школе? Ну, иди погуляй!» Если б знала, что его не станет, я бы, наверное, не уходила к себе в комнату, а сидела где-то в уголке и смотрела на него во все глаза. Я была плохой дочкой?
Бабушка не на шутку рассердилась. Даже попыталась подняться. Лена кинулась к ней, подложила ещё подушку под голову, стала успокаивать. Но Софья Васильевна отмахнулась и строго сказала:
– И думать так не смей. Тут вопрос другой: хорошим ли отцом был твой папа?
– Бабушка, он ведь герой!
– Да, герой: детишек спас. За это ему честь и хвала. А от тебя отмахивался, не интересовался твоей жизнью.
– Интересовался, только он всё время был занят, куда-то постоянно уходил. Мама говорила, что у него очень ответственная работа.
– Вот-вот! Ты уже почти взрослая. Я раскрою тебе тайну.
Бабушка замолчала, раздумывая, говорить ли дальше. Потом улыбнулась:
– Говорят, мужчины с Марса, а женщины с Венеры. Мы разные. Нам, женщинам, не понять мужчин.
Бабушка не выдержала, прыснула. Лена тоже рассмеялась:
– Ты что? Всерьёз в это веришь?
– Сказка – ложь, да в ней намёк…
– И какой же здесь намёк?
– А такой, что прежде чем в кого-то влюбиться, надо хорошо присмотреться к парню, какие у него привычки, увлечения, какой он с друзьями, с другими девушками.
– А если он хорошо скрывает свои недостатки? Помнишь, мы смотрели фильм с Джулией Робертс? Муж был весь такой правильный, но её ревновал и бил.
– Вот я и говорю: хорошо присмотреться нужно. А то некоторые дамочки думают: главное, его женить на себе, а потом, мол, я его перевоспитаю. Так заруби себе на носу: что выросло, то выросло. И никто никак его не перевоспитает. Или смирись и терпи, или уходи.
– А сама-то ты через два месяца с дедом сбежала…
– Молодая, глупая была. Сейчас бы побоялась, но судьба меня хранила, считай, счастливый билет подарила.
– А дед мой каким был?
– Да я уже рассказывала: работящий, честный, добрый, весёлый. Ладно, чего уж, признаюсь: один недостаток