— Хех, изворотливые москвичи и тут лазейки в законах нашли, — восхитился я хитромудрости жителей Москвы, которые при крепостном праве сумели перейти на новый виток социальных отношений, гораздо более характерный для буржуазного общества.
— Так в том нет ничего странного. Помещичье дворянство себя изживает. Причём, по своей собственной воле. Обучаться хозяйствованию дворяне не желают, считая это моветоном, а прожигать состояния умеют не хуже, чем их отцы и деды.
— Можешь дальше не рассказывать, — отмахнулся я от объяснений тульпы, — А то я не видел, сколько раз отец Пушкина и его брат свои имения перезакладывали, раз за разом всё глубже ныряя в кредитную пропасть. И какими бы умными оба себя не считали, а управляющий с приказчиками их обворовывают да похохатывают. Сильно сомневаюсь, что оба Пушкиных хотя бы половину реальных доходов со своих имений получают.
— Ваш отец пробовал разобраться, — осторожно напомнил Виктор Иванович.
— Не до того ему было. Пока все наливки, да девок созревших перепробуешь, на другое ни сил, ни желания уже не остаётся, — хохотнул я, прекрасно догадываясь, как легко развели и отца и его брата их управляющие.
А ведь помещикам нужно было ещё и по соседям проехаться и умудриться из гостей выбраться хотя бы на следующий день, ну, или через день, если опять же повезёт. Вот и вышло так, что отец, опухший от Болдино, через полтора месяца вернулся домой не солоно хлебавши, а доходы с имения, после его визита, ещё раз снизились, со ссылкой на недород и неожиданный падёж скота.
— Александр Сергеевич, а вы знали, что сегодня кто-то важный должен в храм прибыть? — осторожно поинтересовался мой тульпа.
— Откуда бы мне знать? Я только завтра на службу собирался сходить, — подошёл я к окну, откуда был виден небольшой фрагмент площади перед храмом.
На самом деле, есть у меня проблемка. Не особо дружим мы с местным настоятелем. У него бывший голова выборный в приятелях был и довольно преуспел в своём почитании, поднося священникам и жареным, и пареным, да ещё стараясь удивить братию изысками.
А я, по простоте душевной, индивидуальные гастрономические подарки не посылал, решив, что строительства новой колокольни будет вполне достаточно. Но нет. Не угадал. Можно было обойтись и более скромными вложениями, но направленными для личного пользования.
А перед храмом и в самом деле суета.
— Ваша Сястьво, там архипоп приехал! — влетая в двери, заполошно доложил запыхавшийся Прошка, которого велено пускать ко мне в любое время.
— Архиепископ, может быть? — наморщил я лоб, расшифровывая сообщение.
— А я как сказал? — неподдельно удивился паренёк, — Он самый.
— Сгоняй на кухню. Скажи Акулине, что она мне срочно нужна, — распорядился я, соображая на ходу, во что мне переодеться.
— Слушаю, барин, — присела Акулька в неком подобие книксена, что в её исполнении выглядит довольно эротично и она, чертовка, об этом прекрасно знает.
— Посты у нас все закончились? — поинтересовался я на всякий случай.
— Ещё на Рождество.
— Митрополита чем угощать будем?
— А меня кто-то заранее предупредил? — подбоченилась моя ключница.
— Так и я от Прошки узнал, что он Велье решил посетить. Короче, у тебя час на всё про всё. А потом хоть роди, но ужин обеспечь! — легонько пристукнул я ладонью по столу, дав понять, что разговор закончен.
Помогает. Я это уже не раз проверил. Вступи я сейчас в обсуждения, добрых четверть часа бездарно уйдёт, а какой смысл? Блюд на столе от этого лишь убудет.
Прошку отправил за Селивёрстовым, наказав сообщить, для чего его зову, а сам пошёл переодеваться.
Оделся скромно, но во всё новое и отглаженное.
К храму я пошёл пешком. Дороги у меня в Велье уже изрядно хороши, а поутру их расчищают от того же снега. До организации тротуаров пока дело не дошло, но это всего лишь вопрос времени.
— Владыка! — обозначил я почтительный поклон, подходя к окружению митрополита.
— И вам здравствовать, Александр Сергеевич.
— Отвлекать не стану, но очень надеюсь, что остановитесь и отужинаете вы у меня.
— Если брат Никодим не откажется, — дал понять священник, что если и придёт, то не один.
— Тогда я вас жду.
— И даже на колоколенку, вашими трудами построенную, взглянуть не желаете?
— Вчера там был, когда работу принимал и оплачивал. Кроме вас пока никто из священнослужителей к ней интереса не проявил, — бессовестно сдал я местного настоятеля, готового при любом удобном и неудобном случае показать мне своё недовольство. — Да и не то помещение колокольня, чтобы туда толпой идти. Лучше я вас дома подожду. Пусть настоятель вас проводит, заодно хоть сам посмотрит, что я для нашего храма в Велье соорудил, а то ему это вроде, как и неинтересно было до сих пор, — продолжил было я, но поймав предостерегающий взгляд архиепископа, вовремя заткнулся.
Так-то он прав. Не стоит выносить сор из избы.
А мне с церковью стоит жить дружно.
Глава 22
В целом Новый год встретили весело, но мы и подготовились к этому празднику обстоятельно.
Ёлку украшали всем селом, и в результате получилось, как в мультфильме «Новый Год в Простоквашино», где дядя Фёдор и компания повесили на дерево все, что смогли найти на чердаке своего дома. Нет, велосипеда на ёлке не было, а вот чугунную сковороду один малец пытался пристроить на ветке. Акулина с Гришкой, который руководили подготовкой к празднику, вовремя заметили сорванца, всучили ему сахарный леденец и заставили отнести кухонный инвентарь домой.
После того, как на ёлке развесили импровизированные игрушки, лапы дерева сверху укрыли белым полиэтиленовым дождиком. Для окраски пластика я артефактом истолок в пыль подаренный мне дедом кусок цинка, поднятый с «Фрау Марии». Затем пудру смешали с льняным маслом и добавили получившийся краситель в экструдер во время плавки полиэтилена. После этого Степан воздушными лезвиями распустил полотно на узкие полоски, и получилось нечто похожее на то, что в моём мире называется дождиком. Так себе результат, но всё же веселее, чем простая