Как так⁈ Где его завербовали? Кто? Ну, ошибка же, ну. Но нет. А я всё думал, почему он не сдал Гривасова, когда догадался, что тот двойной агент? Да он ждал, когда тот уберёт меня, чтобы самому не пачкать руки.
Я думал, он меня спасал. Погиб из-за меня. Что я обязан ему жизнью. А на самом деле… А на самом деле он получал инструкции от капитана-слуги Сарая через шкафчик в тире…
— Я сейчас в декрете, — вещала с телеэкрана смутно знакомая дама, пока помощницы ведущего загружали в барабан тетраэдры с нномерами. — Но смогла к вам вырваться.
— Галушкина родила недавно, — довольно провозгласила Сельда, накручивая золотистые локоны на палец, — там такие фоточки замечательные. Пупсик такой. Подтверди, Клопик.
— Хорошо, — кивнула Лена, не отрываясь от экрана, пока Феймахер растерянно подыскивал слова и смотрел на нас извиняющимся тоном. — Сейчас начнётся.
— Ой, насчёт хорошо, — подхватила Сельда, и я заметил, как поморщился Гусаров.
Он переводил напряжённый взгляд с Феи на Сельду, с неё на Лизу, потом на меня.
— У меня вчера сломался аппарат диагност, — продолжала Сельда, довольно щурясь от всеобщего внимания. Не смотреть на неё не получалось, очень уж громко она говорила. — И я позвала дежурного техника, и он сделал мне хорошо.
— А? — вырвалось у Лизы.
— А сегодня он слова сломался, — Сельда зажмурилась и покачала головой, в голосе появились грустные нотки: — я вызвала техника, но пришёл другой. Он делал мне, делал, делал, пытался, но так и не смог сделать мне хорошо. Представляете?
Сельда открыла глаза и посмотрела на нас.
— А? — Лена сидела с открытым ртом. Глаза её остекленели.
— СТОООООО! ПЯТЬДЕСЯТ! МИЛЛИИИИАРДОВ! — Надрывался за нашими спинами ведущий шоу, а его помощницы исполняли дикий танец.
— Эээ, — протянула покрасневшая, как свёкла Лиза. Лира же молча прижалась ко мне.
— Она про диагност, — тихонько простонал Фея, прикрывая лицо ладонью, и Пруха положил ладонь ему на плечо.
— Держись, солдат, крепись, — сказал Байрачный. В его взгляде читалось сочувствие.
— Определённо, — кивнул Гвоздь из своего угла. Остальные бойцы нашего маленького отряда не находили слов.
Только Чуватов пялился в экран телевизора. Его глаза так и дёргались вслед за гибкими танцовщицами в откровенных нарядах.
Да Миша Гусаров бросал взгляды на Лизу, пока ему не надоело и он не подскочил с пола.
— Рос, на минуту, выйдем? — взгляд его просто полыхал гневом, а ноздри раздувались, как у быка перед броском на тореадора.
— Здорово молодёжь! — с улицы дохнуло морозом, и на пороге появился Серафим.
Казак расставил руки, словно обнимая нас всех. Ощерился в улыбке от уха до уха.
— Скока не виделись, а я к вам!
— МИЛЛИИИАРРДДДДОВВВ! — надрывался телевизор, но никто на него уже не смотрел. Даже о Сельде забыли.
Все обнимались с Серафимом. Хлопали его по спине, он хлопал в ответ. В комнате поднялся гвалт. На шум и смех явились Ерастов и Родион.
— Саня! — воскликнул Серафим, поднимаясь по лестнице
— Фимушка!
— Снова усы отпустил?
— Тебя увидел, сбрею.
От всеобщего веселья мне стало не по себе. Вроде радоваться должен, старый друг приехал, но к горлу подкатила дурнота. Я тут жизнь свою пересматриваю, а они веселятся. Мне погано на душе, а им… хорошо.
Раздражённый взгляд Гусарова стал глотком ключевой воды. Кивнул ему на дверь и вышел на крыльцо.
— Ну, — буркнул я, когда он появился следом за мной.
— Рос, тут это… — его взгляд скользнул в сторону, а сам он растерял весь боевой настрой. — Ты… чёрт, — он ударил кулаком по опорному столбу.
— Мишань, что с тобой? — спросил я, приобнимая его за плечо, — что случилось?
Он повёл плечами. Скинул мою руку и решительно на меня посмотрел:
— Что произошло между тобой и Лизой?
— А? — сейчас я, наверное, напоминал Лену
— Правда то, что Фея рассказал? — взгляд Гусарова стал злым, колючим, — правда?
Мне захотелось его послать. Вот прям на все торпеды вселенной. Во все дюзы всех космических кораблей. Послать и дать в морду за такие вопросы.
Я уже открыл было рот, чтобы высказаться насчёт его «дела», вернее не его, когда вспомнил своё возвращение из столицы. Куча ухажёров вокруг Лиры. Этот крендель Залесский….
Я слишком хорошо представляю, что чувствует Миша. Видел такое в фильмах, и в книгах читал.
— Нет, не правда, — сказал и снова хлопнул его по плечу. — Ничего не было и не могло быть, у меня Лира. Ты же знаешь.
— Правда? — он не стал вновь сбрасывать мою руку. Наоборот, из него словно воздух выпустили, плечи ссутулились, а спина слегка согнулась.
— Если соврал, то мой тесак станет твоим, — кивнул я и сжал плечо. — А Фея дурень. Да ты послушай, что его Сельда вещает.
— Сильная клятва, — протянул Миша и добавил: — А что она сказала?
— Уу, друг, — усмехнулся я и крепко его обнял, — держись, дружище, влюблённость, она такая…
— Да хватит, отстань, — возмутился Гусар и, легонько пинаясь, выбрался из объятий, — нормально всё со мной, слышишь?
— Да-да, — закивал я.
— Правда, нормально, — заверил он, отворачиваясь.
— А между нами, правда, ничего не было.
— Понял, — Миша кивнул и, вдруг, заржал, как конь.
Я сначала не понял причины, а потом стало не до неё. Он так заразительно смеялся, что я к нему присоединился.
Мы стояли на крыльце и ухахатывались. Держались за животы. Утирали глаза. Смотрели то на тёмное небо, то друг на друга.
— Ну и бред, — сквозь смех протянул Миша.
— Так ты сам и начал.
— Идиот я, — надрывался Миша.
— Да я привык.
— Тяжело с нами, да?
— Легко, я сам такой.
Мы посмеялись ещё немного. Успокоились. Пожали руки и повернулись ко входу в пансион.
— Так что сказала Сельда? — сквозь мелкие остатки смеха протянул Миша.
— Ой, это не передать другому человеку, — ухмыльнулся я, — это слышать надо.
— СТОП ИГРА! — кричал телевизор.
— У нас есть победитель! — вещала, широко улыбаясь, прекрасная ассистентка ведущего.
—