— Ублюдки, — произнес пухлощекий белокурый мальчишка, которому совсем недавно стукнуло тринадцать. — Вот бы их кто-нибудь порешил.
— Алексей Сергеевич! — возмутился отец. — Что за словечки? Что за выражения? Тебя этому в Академии научили?
— Да там уже никто ничему не учится, — подросток махнул ложкой, точно шпагой. — Там все на дуэлях дерутся, сплетничают и за юбками бегают. Как говорит магистр Безухов — сущая анархия!
— А я уже и не против анархии, — девушка хмыкнула. — В старые добрые времена таких упырей, как Игнатовы, истребляли во младенчестве.
— И сжигали на кострах! — важно добавил Алексей. — А Пресветлый Синод настоящими делами занимался, а не проповеди читал.
— Так, а ну прекратили оба, — рассерчал отец. — Вы — дети профессора исторических наук, и вам ли не знать, что при анархии рода, подобные нашему, погибают в первую очередь. Мы и против равных по рангу вряд ли сдюжим, а если великие князья войной сойдутся — от нас и воспоминаний не останется.
Красавица сжала губы и нервно застучала вилкой по тарелке, давая понять, что разговор закончен. Какое-то время дворяне трапезничали молча, наслаждаясь посвистами ветра за окнами и тяжелыми каплями на крыше. Горничная подбросила поленцев в камин и собралась сменить блюда, как вдруг снаружи донесся настойчивый стук в ворота.
— Что за бесы явились в такую погоду, — Сергей Иванович сжал в кулаке салфетку.
— Увы, это не бесы, — Ева медленно выпрямилась, поигрывая тонкими музыкальными пальцами, меж которых скакали искорки огня вперемешку с электрическими разрядами. — Бесы стучатся совсем иначе.
Аксинья — стройная рослая блондинка в черном платье и белом передничке — молча сняла со стены ружье, Алексей подбежал к камину и вооружился кочергой, но патриарх сердито хлопнул по столу.
— Да успокойтесь вы! Если это ворье какое или разбойники — я их в два счета изничтожу. А если люди уважаемые — то и встречать их надо подобающе.
Мужчина встал и, чуть прихрамывая, направился к двери.
— Мне убрать ружье? — спросила служанка.
— Нет, — коротко бросил Сергей Иванович и вышел на крыльцо.
Тут же грянул страшный треск, словно за околицей пальнули из пушки, и дубовые двустворчатые ворота разнесло в мелкую щепу. Порыв ветра едва не сбил хозяев с ног, а когда труха и стружка осели, взорам открылись поздние гости.
Впереди шел долговязый рыжий шкет в щеголеватом темно-бордовом костюме в клеточку. Рука в кармане, взгляд самодовольный, хищный, на плече — стилизованный под трость посох с еще дымящимся навершием.
За ним — полдюжины конных головорезов в черных сюртуках, кожаных плащах и шляпах. Вооружены до зубов — револьверы, дробовики, винтовки, кинжалы и сабли.
На небритых угрюмых физиономиях — обилие резаных шрамов. Так одевались и держались только бывшие колонисты, многие из которых подались в наемники к знатным родам после того, как Панамериканская Империя полностью захватила оба континента.
— Вечер добрый, господин барон, — рыжий щеголь с издевкой отбил поклон в пояс. Из-за роста и худобы его движения напоминали не то марионетку, не то паука. — Я — Лука Игнатов, если вы вдруг забыли. Дражайший папенька послал меня забрать ваш долг. Надеюсь, вы нашли нужную сумму? Потому что Демьян Антонович рвет и мечет от одного только слова «отсрочка». И знаете — мне совершенно не хочется возвращаться к нему с пустыми руками.
Гость многозначительно посмотрел на баронессу и послал ей воздушный поцелуй. Конюший Прохор потянулся к кобуре, но Сергей Иванович сжал его предплечье — не спеши — и шагнул вперед, заслоняя собой немногочисленное семейство и прислугу.
— Вот же засранец, — прошипел Алексей. — Так и просит знатной трепки…
— Марш в свою комнату, — строго бросил отец. — Запри все засовы, обнови защитные заклятья, а если услышишь выстрелы или волшбу — прыгай в окно и беги, покуда хватит сил.
— Но…
— Никаких «но», — патриарх пытался сохранять спокойствие, но получалось все сложнее — ставки оказались чрезвычайно высоки и повышались с каждой секундой. — И не смей мне перечить. Ева — иди с ним.
— Нет, — дочка сжала кулаки, и меж стиснутых пальцев брызнуло пламя. — И не проси. Один ты с ними не справишься.
— Я все решу миром…
— Если бы они хотели что-то решить миром, то пришли бы утром, — карие глаза зловеще сверкнули.
— Я так понимаю, хрусталита у вас нет? — Лука протяжно вздохнул и покачал головой. — Мы так долго шли вам навстречу, а вы… Ай-яй-яй…
— Мы собрали половину! — Сергей Иванович невольно повысил голос, чем выдал растущее волнение. А показывать страх перед стаей голодных волков — не самая лучшая затея. — Дайте нам еще пару месяцев.
— Мой дорогой сосед, — рыжий неуловимо быстро крутанул тростью, ударил ею в размокшую землю и оперся на ручку обеими ладонями. — Понимаете, манород нам нужен не для того, чтобы собрать его в большую кучу и чахнуть над ней, как Кощей над златом. И даже не для того, чтобы стать еще могучей и сильнее. Дело в том, если вы вдруг каким-то чудом не заметили, что после исчезновения нашего драгоценного императора нравы и порядки очень сильно изменились. Временный Совет решил не дожидаться возвращения Петра, а взять власть в свои руки. Вот только руки у каждого свои. И пятеро пресветлых князей начали готовиться к такой сваре, которой наша империя еще не видывала. А для грызни столь великого масштаба нужно очень много хрусталита. И теперь те, кто выше, наседают на тех, кто ниже. Сюзерены обдирают вассалов, вассалы — своих вассалов, и так вплоть до самого дворянского дна, к коему мы, Сергей Иванович, и принадлежим. И если мой патриарх не найдет дань для своего покровителя, наш род ждут… весьма печальные последствия. Однако откупиться можно не только минералом, но и рабами. Так что выбор у вас невелик — или добудете нужную сумму прямо здесь и сейчас, или я заберу ваших отпрысков. Мелкого отправим в кадетскую роту, а вот на госпожу Еву большие виды и у старшего братца, и у дражайшего папеньки.
— Черта лысого тебе, а не виды, — в гневе прошипела баронесса, и кончики