Стефан Слободяну: Раз мы затронули эту тему и сегодня мы в поисках чистой философии, как вы ответите, будучи философом, на такой вопрос: вечные поиски, а затем достижение нирваны для западного человека могут стать трагедией? Мне лично об этом рассказывали.
Аркадий Недель: Достичь нирваны очень сложно. Так что этой трагедии едва ли стоит опасаться.
Стефан Слободяну: И нужно ли? Ведь тогда уже ничего не нужно.
Аркадий Недель: Последний, кто ее достиг – это Будда.
Стефан Слободяну: Это ведь не только физиологическое спокойствие?
Аркадий Недель: Нет, это особое состояние сознания, в котором это самое сознание освобождается от каких-либо нужд, которые нам кажутся важными.
Стефан Слободяну: Чистка мозгов, грубо говоря?
Аркадий Недель: Полное освобождение от всяческих связей и привязанности к миру, в том числе к себе самому, к своему «я».
Стефан Слободяну: Это забывание себя?
Аркадий Недель: Нет, не забывание.
Стефан Слободяну: Почему?
Аркадий Недель: Потому что буддисты считают, что «я» не существует, что это ложный концепт, который навязывается социальным миром, фантом.
Стефан Слободяну: Если «я» не существует, то человек, получается, не может судить о себе со слов других? И в то же время он не может судить о себе с точки зрения себя самого.
Аркадий Недель: Здесь дело не в суждении.
Стефан Слободяну: Согласен, само слово «суждение» неудачное.
Аркадий Недель: Мы же употребляем местоимение «я» в языке. «Я думаю», «я сказал», «я сделал»… Человек воспринимает себя как целостного субъекта. Как некоего носителя определенных качеств, истин и всего, что связано с «я». «Я» нам кажется субстанциональным и изначальным. Отказаться от идеи, что ваше «я» существует и вы вместе с ним крайне сложно. Потому что непонятно, как тогда функционировать. Буддисты считают, что это навязанный, фантомный концепт, если угодно, который нужен для того, чтобы жить в социальном мире. Но если говорить о философии как о последнем основании, то нет никакого постоянного «я», а есть поток «дхарм», который в каждое мгновение является иным. И это есть истина.
Стефан Слободяну: Метаморфоза.
Аркадий Недель: По-настоящему осознать этот факт очень сложно. Вы можете его понять на спекулятивном уровне, но осознать глубинно мало кому удается. Для этого необходимо перестроить сознание радикально. В этом и состоит революция буддизма. Субстанциональное «я» ранней индийской философии (Упанишад) было заменено на поток «дхарм», то есть – не-я.
Стефан Слободяну: «Не-я» и точка. Пустота. Или «не-я»… что?
Аркадий Недель: Не-я. И точка. Нет субъектно-объектной позиции. Стефан Слободяну: В европейской философии эта позиция везде. Аркадий Недель: Да, она абсолютно везде, а вот в буддизме это совсем не так. На санскрите это называется «анатман».
Стефан Слободяну: «Не-я» – это не фантом?
Аркадий Недель: Нет, не фантом. Это процесс. У меня есть статья именно об этих буддийских сюжетах, но она, возможно, немного сложновата.
Стефан Слободяну: Предлагаю поговорить о вашем тексте «Манифест философии».
Аркадий Недель: Валяйте.
Стефан Слободяну: Что вас заставило его написать? Это непростой текст. Мы его обсуждали в университете.
Аркадий Недель: Я старался написать не очень сложно. Это текст предназначен для пробуждения мысли, своего рода провокация, текстуальный наркотик. Вы его читаете и хотите что-то возразить, предложить свою аргументацию, высказать суждение и т. п. Это текст о том, что без процесса мышлени мы – никто. Грязь на ботинках, умерший вирус.
Стефан Слободяну: Я не могу сказать, что мне было очень сложно. Но мне больше даже был интересен конец вашего «Манифеста». В конце вы говорите о надежде, о любви к философии. Так?
Аркадий Недель: Да, именно. Но и о любви к себе как мыслящим тварям.
Стефан Слободяну: И каждый должен совершить эту работу сам, пробудиться к мышлению?
Аркадий Недель: Да. Когда вы мыслите, у вас вырабатывается иммунитет, вами сложнее манипулировать, вас сложнее превратить в раба, сложнее заставить поверить в какой-нибудь очередной фейк, политический или еще какой-нибудь. Мышление – это вторая или даже первая иммунная система, которая действительно защищает от разного рода лжи.
Стефан Слободяну: Это интересно, различие между правдой, как правдой субъекта, и истиной.
Аркадий Недель: Сейчас мы вообще не понимаем, что есть правда, а что – нет. Постмодернизм оставил нам много интересного в качестве наследства.
Стефан Слободяну: Да, а что будет дальше?
Аркадий Недель: Будет возврат к неким большим масштабам, к серьезной философии, к серьезным вещам? Вся эта мелочевка спадет, как шелуха. Такой возврат неотвратим.
Стефан Слободяну: Вам не кажется, что это уже начинается?
Аркадий Недель: Вполне.
Стефан Слободяну: Сегодня правит бал клиповое мышление, время больших текстов уходит. Вряд ли многие читают, точнее дочитывают длинные сообщения. Но с языковой точки зрения, в этой тенденции, пожалуй, ничего нового нет. Наверное, пришло время осознать тот факт, что все ноты, все аккорды были сыграны, и где это новое? Возможно ли оно? Возможно, поэтому мы пребываем в некотором ступоре. На Марс лететь пока никто не планирует. И мне кажется очень важным понять, что, например, мысль, сказанная две тысячи лет назад намного сильнее и правдивей чем, не дай Бог, цитата политика на телевидении. Как вы считаете, метапредметность философии необходима сегодня? Спрошу иначе: философия сегодня может снова стать катализатором мысли?
Аркадий Недель: Отвечу вам так: либо философия им станет, либо она умрет. Она же может выявить некоторые основания, на которых, к примеру, зиждется искусство. Философское мышление – оно об общем, о связях. Чем схоже искусство палеолита с Джотто? Мы вполне можем нарисовать себе какие-нибудь картины и увидеть связь. По мастерству они не уступают Джотто или Липпи. Существуют определенные принципы, на которых эти вещи строятся. Этим и занимается философия искусства. Так мы начинаем понимать больше о нас самих. Почему мы рисуем? Почему так, а не иначе? Мы делаем это для того, чтобы о чем-то сообщить или же ради эстетического наслаждения? А в картине нет информации, нет сообщения. Или же мы делаем это, потому что не можем этого не делать. Как есть и пить. Какое-то количество людей должны рисовать. Поэтому философия того же искусства дает возможность смотреть с другого ракурса. У искусствознания и философии разные задачи.
Примечания
1
Недель А. Панмедиа. Covid-19, люди и политика. 2-ое изд. испр. и доп. СПб.: Алетейя, 2021.
2
В топологии бутылкой Кляйна принято называть неориентируемую, одностороннюю поверхность, впервые описанную в 1882 году немецким математиком Феликсом Кляйном (1849–1925). Этот