Попадье Маруся ничего не стала говорить о случившемся. Но на следующий день, вернувшись из школы, девочка снова пересчитала свой запас сухарей. И снова не досчиталась нескольких штук. Это уже была наглость! Брать чужое без спроса нельзя! Она ничего не трогает в доме попадьи, почему же ее сухари кто-то берет и нагло ворует? Попадьи в тот момент не было дома, поэтому Маруся, собрав всю свою храбрость в кулак, подошла к двери в хозяйскую комнату и громко постучала. Никто не ответил на ее стук, за дверью была тишина. Маруся прислонилась ухом к самой двери, но не услышала ни единого звука.
– Спят они там, что ли? – недовольно пробубнила себе под нос Маруся.
Она легонько толкнула дверь и та, к ее удивлению, сразу же открылась настежь. В комнате царил полумрак, видимо, занавески тут никогда не раздвигались.
– Эй! Есть тут кто? – тонким голоском позвала Маруся.
Никто не откликнулся, и она неуверенно пожала плечами. Ее тут же окутал тяжелый, горький аромат, царящий в комнате. Марусе стало не по себе, по спине побежали мурашки. Она старалась не смотреть на странные иконы, висящие на стенах, а когда глаза ее немного привыкли к темноте, она, подталкиваемая любопытством, осторожно ступила на мягкий ворс ковра, который покрывал деревянные половицы комнаты.
Бесшумно ступая, Маруся приблизилась к центру комнаты и только тогда рассмотрела два стула, стоящие рядом. Стулья были старинные, тяжелые и громоздкие. Они были развернуты к окну и из-за их высоких спинок едва виднелись две растрепанные светловолосые головки.
– Девочки! – тихонько позвала Маруся, но они даже не пошевелились, не обернулись на ее зов.
Маруся немного постояла в замешательстве, а потом спросила чуть громче:
– Эй, девочки, а ну, признавайтесь! Это вы мои сухари без спросу из мешка берете?
Но ни одна из сестер так и не повернула головы в сторону Маруси. Никто из них двоих даже не пошевелился.
– Вы балуетесь, вредничаете, а достается за ваши проделки мне! Ведь это же несправедливо! Я и так тут живу на птичьих правах, а вы мне еще забот добавляете!
Голос Маруси прозвучал строго и укоризненно. Но когда она замолчала, в комнате вновь наступила тишина, лишь слышалось, как под полом скребутся и пищат мыши. Дочки попадьи сидели в тех же позах, словно окаменели. Или они нарочно так дразнили Марусю?
Девочка не на шутку рассердилась. Она нахмурилась, сжала кулаки и уже намеревалась подойти к этим наглым девчонкам ближе, как вдруг вздрогнула и замерла на месте. До нее донесся скрип открываемой двери. Еще пара секунд, и попадья, пройдя темные сени, переступит порог дома. Маруся выскочила из комнаты и прикрыла за собой двери. Далеко она отойти не успела, остановилась в коридоре, поэтому попадья косо взглянула на нее и воскликнула:
– Господь милосердный! Напугала меня! Ты чего тут стоишь?
Маруся опустила глаза и пролепетала:
– Нам танец на завтра задали поставить. Вот, придумываю…
– Иди на свою лавку, там и придумывай! Да в голове придумывай, нечего тут топтаться! – буркнула попадья и тяжелым шагом прошла мимо нее в свою комнату.
Маруся выдохнула с облегчением, подошла к лавке и села. Ее лицо горело огнем, спина взмокла от пота, платье от этого липло и кололось. Сердце в груди стучало так неистово, что, казалось, сейчас выпрыгнет.
– Фух, от страха чуть не померла! – прошептала Маруся, прижав ладошку к груди, – Слава Богу, попадья ничего не заметила.
Девочка прислушалась, и вскоре услышала, как попадья монотонно читает молитвы, значит, она, и вправду, не заметила, что Маруся была в комнате, и дочки тоже не рассказали ей об этом. Неужели они и вправду не слышали ее зов? Может, так крепко спали? В Марусину душу закралось тревожное ощущение. Доучив уроки, она расправила старое одеяльце на своей лавке и легла, мечтая заснуть как можно скорее…
Часть 3. Бабушкин оберег
Ночью Маруся проснулась от странного звука – кто-то ходил рядом с ее лавкой. Шаги были семенящими, легкими, быстрыми, совсем не похожими на тяжелую, уверенную походку попадьи, чей длинный подол всегда волочился и шуршал при любом движении. Маруся испугалась и зажмурилась. Шаги, между тем, слышались то ближе, то дальше, но вот вдруг замерли прямо у лавки. Маруся испугалась так сильно, что сердце затрепетало в груди. Кажется, она даже перестала дышать. А когда до ее щеки дотронулось что-то холодное, девочка и вовсе решила, что сейчас умрет от страха, всю ее сковало ужасом по рукам и ногам. А потом она услышала шепот:
– Ты такая красивая, Маруся! И кожа у тебя мягкая и теплая! Совсем скоро ты будешь играть с нами! Скорее бы!
Голос, на удивление, был не страшный, наоборот, детский, слегка гнусавый. Маруся осмелела, открыла глаза и увидела рядом с собой две тоненькие девичьи фигурки, облаченные в длинные белые рубашки. Головы обеих девочек были светловолосые, коротко остриженные. Тонкие взлохмаченные волоски торчали в разные стороны. Так вот, какие они, дочки попадьи!
В темноте их бледные лица были плохо различимы и казались совершенно одинаковыми. Несколько мгновений они смотрели друг на друга молча: Маруся – на девочек, а девочки – на Марусю. Это были дети, просто дети, маленькие девочки. Можно было не бояться их… Маруся выдохнула, страх отпустил ее из своих цепких паучьих лап, она перестала дрожать и вновь почувствовала биение собственного сердца. Но когда одна из девочек улыбнулась и протянула к ней свои тонкие ручки, Марусе показалось, что улыбка ее похожа на страшный оскал – зубы ее были частыми и острыми. Таких зубов у людей не бывает. Маруся отпрянула в самый угол, к шершавой стене, и громко закричала.
Из закрытой комнаты тут же послышался скрип кровати, и следом – торопливые,тяжелые шаги попадьи. Девочки побежали к матери, шлепая по полу босыми пятками. А Маруся так и сидела, забившись в угол и не смея пошевелиться от страха. Натянув одеяло до самого подбородка, она дрожала, глядя на дверь, за которой только что скрылись эти странные дети. Из комнаты вдруг послышался грохот, будто что-то упало на пол. Маруся вздрогнула, напряглась. Несколько минут до ее ушей доносились звуки передвигаемой мебели, а потом все резко стихло. Ни голоса попадьи, ни голосов самих девочек она так и не услышала.
“Не говорят они друг с другом, что ли? Странное семейство!” – подумала про себя