— Слушаю тебя.
— Я, Тьерри Мелен, клянусь не вредить госпоже Викторьенн и исполнять всё, что она скажет, и не вредить её дому, её имуществу и её людям, — говорит он.
— В таком случае я, Викторьенн де ла Шуэтт, обещаю взять вас на службу и заботиться, как подобает, — говорю.
В левую ладонь словно кольнуло что, я глянула — и увидела летящую на пол каплю крови, впрочем, до пола она не долетела. И кажется, с обоими пришлецами случилось то же самое — хромой Тьерри тёр руку о грязные штаны, а Антуан Заяц свою облизывал.
Правда, дальше мы всё же проверили обоих, и убедились, что магической связью они и впрямь владеют. Значит, годятся, думала я.
— Отмыть обоих, накормить и переодеть. Наверное, Сандрин и Берта придумают, как это лучше сделать. Потом пускай сходят и приведут детей, посмотрим на них. Если и впрямь маги, то нужно учить. Если нет — пускай отправляются с родителями, там работы всем хватит. На ферму отвезём их завтра, а пока вернёмся к занятиям, так? — я грозно взглянула на Шарло.
— Так, госпожа Викторьенн, — поклонился он.
И побежал в недра дома — звать Берту.
А когда мы с господином графом поднялись наверх, в кабинет, он посмотрел на меня… странно посмотрел, не помню я у него такого взгляда.
— И что же, Викторьенн, вы и впрямь готовы собрать всех магически одарённых оборванцев Массилии и учить?
— Ключевое слово «и учить», — отрезала я. — У нас там ещё Аристид Жиго, если что, и вы сами пеняли мне, что я использую его возможности не по назначению.
— И как вы это себе представляете?
— Не знаю, но придумаю. Посмотрим на детей — сколько лет, что умеют. И решим. Вы поможете? Мне кажется, вы любите учить молодёжь.
— Люблю, — вздохнул граф. — Вы всё правильно поняли.
И кажется, это было согласие на мою очередную авантюру.
41. Мы дожили до бала
Когда и куда улетело время до бала?
Вот честно, я не заметила.
Ещё недавно было шесть дней, целых шесть. Потом три. А внезапно — бал сегодня. И нужно привести себя в идеальное состояние, и Терезе помочь, наверное, или это она мне поможет, кто там нас знает?
Сегодня договорились, что не будет ни занятий с господином графом, ни работы с господином Фабианом. С графом мы встретимся у наместника вечером, а господину Фабиану я сказала, что у него сегодня выходной, он волен делать, что ему заблагорассудится, но лучше — отдыхать, потому что завтра отбытие флота, мы пойдём провожать, а послезавтра я поднимусь ни свет, ни заря и пойду работать. И без него не справлюсь. Он усмехнулся и сказал — да, госпожа Викторьенн, слушаюсь.
Господин граф же просто кивнул и сказал — встретимся вечером, Викторьенн.
Господину графу я, сама того не ожидая, подкинула работы. Потому что приведённых Шарло оборванцев общими усилиями отмыли, одели-обули во что нашлось — а то, что с них сняли, я велела сжечь, не глядя — и отправили на ферму. Но перед тем они сходили туда, где обретались, и привели трёх подростков. Точнее, двух парней-подростков, и девочку постарше.
Девочка звалась Камиллой, но откликалась на прозвание Чернуля, дочь Хромули, потому что косы её были черны, и спускались ниже талии, имела от роду семнадцать лет, и на вопрос о том, что умеет, смогла ответить далеко не сразу.
— Ну… побить могу, убежать могу, — а потом опустила глаза в пол и добавила: — мужиков увлечь могу, чтобы потом, как уснёт, карманы и сумки поясные у них проверить.
В отличие от отца, у девочки имелись растоптанные кожаные башмаки, запасная рубаха и запасные лиф с юбкой. Правда, одежда не сохранила свой первоначальный цвет, и штопка с заплатками смотрелись ярким абстрактным узором. Чулок она не носила, потому что не имела, и когда Берта отмыла её до скрипа, и переодела не в новое, но чистое, сначала изумилась, а потом попыталась сбежать через окошко купальни для слуг. Была изловлена за ногу и сначала посажена под замок, а потом уже доставлена ко мне в кабинет, где мы с графом и проводили первичное собеседование.
Два сына Зайца, погодки Пьер и Поль, иначе Зайчата, Старший и Младший, держались скромнее. Правда, они тоже, как оказалось, умеют и голову заморочить, чтоб осмотреть карманы, и выследить, где живёт человек, когда бывает дома, а когда нет — чтобы отпереть магически замок и наведаться в дом, комнатку или квартиру в отсутствие хозяина. Но за ними не числилось ничего серьёзного, потому что отец не позволял, грозился страшными карами, и они пока что его слушались. Старший оказался ровесником Шарло — те же пятнадцать, но в отличие от Шарло промышлял только мелкой помощью старшим — найти потерянное, узнать неизвестное — и ни на что большее не замахивался. Брат годом младше полностью слушался старшего, и иногда — отца.
Молодёжи обрисовали перспективы — сытая жизнь, обучение магии, но за это придётся расстаться с прежними приятелями и заказчиками, и жёстко слушаться меня и господина графа, и всех, на кого мы укажем. Решиться им было непросто, потому что всё, что мы предлагали, никак не вязалось с их обычным образом жизни, и с образом жизни их соседей по придонному слою здешнего общества. Правда, с другой стороны имелся Шарло — как реклама новой жизни. Он выхвалялся новыми башмаками, сшитыми специально для него по мерке, и личным знакомством с принцем, и чем-то там ещё, но — как я понимаю, до конца не убедил. Поэтому поступили испытанным уже способом. Молодёжь привели в порядок, накормили, потом граф наколдовал на всех троих запрет пользоваться магией, и их заперли в комнатушках первого этажа, в одной — братьев, в другой — барышню. И сказали, что кормить будут, время подумать у них — до вечера воскресенья, но если надумают уйти — то в любой момент, правда, одежду новую заберём и обратно уже не примем.
И я позволила себе реально забыть о них до вечера воскресенья. Потому что… впереди бал, на котором нужно сделать множество дел.
Реклама Амедео. Мы уговорились с ним и с Терезой, что молчим, кто шил моё платье. Кстати, Терезино платье тоже было изрядно доработано нашей бригадой портных — добавлена вышивка,