За что я его особенно ценил – он сразу умел переходить к делу. И тут не стал тянуть, а с ходу выдал:
– У нее есть любовник.
Я сдвинул брови:
– Кто?
– Молодой человек лет двадцати по имени Лиам. Светловолосый, без особых примет. Фамилию никто не знает. Вортексы не в курсе. Но слуги видели его забирающимся на балкон к Элизабет. А несколько раз он даже… – Биркин глубоко вдохнул, словно собирался с духом. – Оставался у девушки на ночь.
Я сжал челюсти:
– Та-ак.
– Граф редко выпускал дочь из дома, у нее не было постоянных подруг. А все встречи со сверстницами проходили под присмотром графини, – продолжал помощник. – Но слуги ее жалели, поэтому никто не доложил ее родителям об ухажере. Появился он после одного из визитов к соседям. Элизабет считала его учителем музыки или кем-то вроде того. Но мы проверили – о таком учителе никто ничего не слышал.
Любовник, значит… Я не заметил, как сжал руку в кулак, пока пальцы не побелели. И Биркин смотрел на меня с опаской, словно я сейчас по меньшей мере разнесу кабинет.
Глубокий вдох и выдох. Думай о деле, Айракс.
У девушки-затворницы появляется из ниоткуда приятель. Назовем его так. Из королевского хранилища пропадает редкий камень, чей потенциал не знает даже главный артефактор. Он попадает в руки девушки, и та перемещается ко мне. Оставляет странный черный предмет и… вещи. В сумке были женские вещи, причем не платья. Хотя я не копался, но пару штанов точно видел. Вероятно, Элизабет собиралась сбежать из дома с приятелем. Поэтому выбрала практичную одежду. По неизвестной пока причине она угодила ко мне, но быстро вернулась домой.
– Биркин, – резко начал я, заставив того подскочить. – Слежку за Элизабет срочно усилить. Особое внимание уделять молодым людям.
– Но она же в академии, – осторожно возразил помощник. – Там полно молодых людей. А форму раздобыть не так уж сложно.
– Я хочу знать, с кем она общается, – сухо ответил я и все же не удержался от удара по столу. – Кто приходит к ней в комнату. И если она попытается с кем-то сбежать, то отловить обоих.
Мысль о возможном любовнике причиняла почти физическую боль. Вортекс идиот! Чем он занимался эти пятнадцать лет? Кто так воспитывает девицу? Чему он ее научил? Прятать свои желания и скрываться?
– Айракс, – спросил Биркин уже в дверях, – я могу что-то еще для тебя сделать?
– Держи меня в курсе, – ответил я. – Хоть ночью буди, если что-то узнаешь.
Мой помощник кивнул и вышел в коридор. А я принялся ходить по кабинету туда-сюда, как разъяренный тигр. Во мне пробудился дракон и норовил принять истинный облик. Нужно было срочно успокоиться, а то и впрямь все разнесу.
Вернувшись к столу, я воспользовался шаром призыва и вызвал Тимуса, своего второго помощника.
С ним нас связывали лишь служебные отношения. О личном ему знать не стоило. И его присутствие в кабинете сразу помогло собраться и задвинуть мысли о порочности Элизабет в дальний черный и самый пыльный угол.
Так.
– Ваше высокопревосходительство. – Тимус приложил ладонь к фуражке.
– Ты слышал о пропаже из хранилища?
– Так точно, слышал.
– Надо допросить стражу за последние две недели. Нет, лучше месяц. Мне нужен полный список всех, кто входил и выходил из хранилища, будь то день или ночь. А также список всех, кто стоял в карауле. Если кто-то отлучался, болел, брал отпуск.
Тимус кивнул:
– Будет исполнено.
Когда он удалился, я вернулся в свое кресло и шумно выдохнул. Сложил руки замком и уперся в них лбом.
Не думать об Элизабет не получалось. А она казалась такой милой и невинной!
Я с трудом сдерживался, чтобы не кинуться обратно в академию и не учинить девице настоящий допрос. С пристрастием!
Только если ее любовник включил и себя в клятву, что вероятно, она не сможет о нем рассказать. Даже если захочет. Да и захочет ли?
И потом, меня ждет Лэнгдом. Может, если я пойму, как камень был украден, станет яснее зачем. И как в это впутали Элизабет.
Еще раз шумно выдохнув, я призвал все свое самообладание, чтобы успокоиться. Заперев кабинет, спустился из башни.
У Лэнгдома было два помощника. И пока я их допрашивал, с лиц обоих не сходило застывшее выражение ужаса. Я пребывал в скверном настроении и тоже не церемонился. Задавал прямые вопросы и требовал незамедлительных ответов.
Толку от этого правда было мало. Потому что оба вчерашних выпускника Дартмондской академии утверждали, что никогда не работали с Сердцем Дракона и никогда к нему не притрагивались. Я проверил обоих на браслете правды, и тот подтвердил – сопляки не врали. Впрочем, браслет правды все же можно обмануть, если знать как. Поэтому я поручил обоим написать подробный отчет, когда и зачем они приходили в хранилище. Сверим потом с отчетами стражников. Это крупная сеть, конечно, но может, что и попадется.
– Генерал Торн, – обратился ко мне Лэнгдом, когда я освободил его помощников и те покинули кабинет. – Что вы думаете?
О, я сейчас много чего думал! Особенно об одной рыжей девице! Но перед артефактором все же держал лицо.
– Лэнгдом, мне нужно знать о Сердце Дракона все. Принесите мне тексты, манускрипты, хоть целую библиотеку. Все, что у вас есть.
Артефактор поправил сползшие на нос очки:
– Не уверен, что вы что-то найдете…
Намекал, что в таком сложном деле солдафон бы не разобрался. Я одарил его красноречивым взглядом, и Лэнгдом разом подобрался.
– Как вам будет угодно, генерал. Прикажу принести к вам в башню.
Ночь предстояла длинная.
Глава шестая
Лиза
Студенческой меткой оказался нанесенный магической краской рисунок на тыльной стороне ладони. Он изображал герб академии – дракона, державшего в лапах раскрытую книгу. В обычное время его не было видно, а вот стражники – или кому еще нужно – могли рисунок подсветить. Почти как у нас в ночных клубах, когда ставят штампик люминесцентной краской. Только тут рисунок должен был держаться год и не было риска его смыть или смазать.
После того как я обзавелась меткой, мне выдали студенческую форму: юбку ниже колена, белую блузку и пиджачок приятного бордового цвета с гербом академии на нагрудном кармане. А дальше Деррил повел меня к общежитию – трехэтажному зданию нежно-персикового цвета с белыми рустами. Даже издалека оно производило впечатление чего-то настолько девочкового, что я бы и сама его нашла, без провожатого.
На первом этаже общежития обитала комендантша. Самая что ни на есть типичная: суровая дама со