Однажды, когда ему исполнилось шестнадцать лет, он стал свидетелем одной жестокой сцены. Машина, нёсшаяся по улице, задавила маленького, беспомощного щеночка. Саша оцепенел, а потом стремительно забежал за угол дома и заплакал. Подошедшая мать сквозь всхлипывания услышала: «Ненавижу, ненавижу таких людей, которые обижают беззащитных…»
С самого детства Саша мечтал стать следователем. После окончания девятого класса поступил учиться в лицей при редукторном заводе Майкопа. Был вариант сразу после его окончания без экзаменов перевестись в политехнический институт, но… Саня целился на юрфак Адыгейского госуниверситета. Усиленно готовился, штудировал книги, которые привозила ему из Москвы мама.
Ещё в школе ребята безоговорочно отводили Саше Докаеву роль лидера. Друзей у него всегда было много. И в классе, и в спортивной школе, где занимался сначала самбо, а потом, после травмы позвоночника, в секции кунг-фу.
– Он всегда был настойчивым, – говорит мама. – И добивался своего. Только не грубостью, а обходительностью. Говорил мягко: «Мамулечка, мне нужно, пожалуйста…» И я разрешала. Обнимет ещё так, улыбнётся. Как тут устоишь?..
Летом 1994-го Сашу призвали в армию. Далеко не отправили. Определили служить в родном городе, в Майкопской мотострелковой бригаде. Мать и бабушка с дедом радовались. Всё-таки не в «тридевятое царство» попал – рядышком. А Саня… Он как-то иначе всё воспринял. Сдержанно, без особой радости. Для него армия тогда означала только одно – расставание с любимой. Оттого и тосковал.
Письмо
20 октября 1994 года Надежда Павловна последний раз виделась с сыном. Он прибежал в увольнение аккурат перед самым её отъездом на север, на полуостров Ямал. Там в ту пору велось крупное строительство автотрассы и железной дороги. Вот сосед, там работавший, и посоветовал: можно, дескать, деньжат подзаработать. Специалисты нужны, да и график щадящий: месяц там – месяц дома.
После этого Надежда Павловна только однажды пообщалась с Сашей. От него пришло письмо. Два листочка, вырванные из ученической тетради и датированные декабрём 1994 года, с почерком сына – это самое ценное, что у неё есть сейчас. Саша писал: «Сейчас весь батальон уезжает в Чечню. А меня не берут (хоть я хотел туда поехать). Бабушке я ничего не рассказывал, потому что она меня тогда вообще в армию не будет пускать…» И через день дописка: «Мама, только не волнуйся, пожалуйста. Мы все уезжаем в Чечню. И я тоже. Там мы будем стоять на границе и воевать не будем. Так что я теперь не сильно расстраиваюсь, что ты не приедешь на Новый год и на мой день рождения. Приедем мы где-то в марте. Ещё раз не волнуйся. Я сам не волнуюсь. Пока. Целую. Твой сын Александр».
Честно говоря, об одном факте из Сашиной биографии я не хотел вспоминать. Теперь, ещё раз перечитав строки солдатского письма, я понимаю: необходимо пояснение. Рядового Александра Шамильевича Докаева не хотели брать в Чечню потому, что его отец по национальности чеченец.
Вечером 31 декабря 1994 года там, на севере, с Надеждой Павловной случился припадок. Она билась головой о стену и исступлённо кричала: «Саша, Сашенька, сыночек, что с тобой?!»
214-я «коробочка»
Перед отправкой на войну Саша Докаев прослужил пять месяцев. Из-за травмы позвоночника ему сделали большую поблажку – был писарем в ротной канцелярии. Он, однако, не чурался и прямых солдатских обязанностей.
31 декабря 1994 года Майкопская бригада пошла на штурм Грозного. Рядовой Докаев входил в город на 214-й «маленькой коробочке» (так в армии называют бээмпэшку).
В районе пересечения Старопромысловской и Алтайской улиц, на пустыре, неподалёку от пожарной вышки, машину расстреляли боевики. Кто-то погиб тут же, на месте, а несколько человек пропали без вести. Их имена: старший лейтенант Клементий Манкиров, сержант Александр Поляков, рядовые Геннадий Афанасьев, Владимир Короткий. Саша Докаев был пятым…
Плен?
С января 1995 года Сашины родственники были уверены, что он в плену. Тому был целый ряд неопровержимых свидетельств и доказательств.
В январе 1995 года отцы солдат, Николай Голиков и Виктор Хоменко, в стреляющем и горящем Грозном разыскивали своих сыновей. Со стороны Шали они вышли к окраине города. Увидели группу мужчин, разгружавших медицинский уазик. Подошли. Достали фотографии своих и ещё троих пропавших российских солдат. Увидев Сашину фотографию, бородачи сказали: «Этот у нас. Точно». Чуть позже с отцами разговаривала какая-то девушка из дудаевского отряда. Она пообещала, что через два часа в кафе «Минутка» или подойдёт сам Саша, или принесут от него записку.
Отцы пришли по указанному адресу, однако ни Сашу не увидели, ни весточку от него так и не получили. Николаю Егоровичу Голикову чеченский парламентарий сообщил, что его сына недавно расстреляли. Отцу стало плохо. Он потерял сознание… И дальнейшие события ни он, ни Виктор Хоменко, естественно, не помнят. К тому же начался обстрел, и нужно было уходить…
Много позже, где-то в сентябре 1996 года, майор Владимир Забельников, занимавшийся поисками своего брата, повстречался с другим отрядом боевиков. Те сразу сказали: у нас, мол, один пленный есть.
– Кто? Покажите. – Майор разложил веером множество фотографий пропавших российских солдат.
– Этот. – Они указали на Сашу. – Он у нас…
Кто хоть раз по-настоящему ждал, тот знает, что такое неизвестность. И как она безжалостно терзает, рвёт в клочья душу. Как топчет волю и замутняет разум. Каким жарким кажется даже слабенький, пусть далёкий и эфемерный, но огонёк надежды. Сашина мама, бабушка, дед Павел Семёнович, в своё время дошедший до Берлина, вдоль и поперёк исколесили Чечню.
За время этих поездок, за бесконечно долгое время этих поисков они собрали массу свидетельств тому, что их единственный мальчик жив. Странно, но факт: родной отец, когда Надежда Павловна, смирив гордыню, приехала за помощью к нему, искать сына не стал. Вы можете себе представить что-нибудь горше подобного отказа?..
3 февраля 1995-го бабушке Лизе удалось добраться до одного чеченского полевого командира. Ей дали возможность встретиться с пленными. От капитана Маликова Елизавета Сергеевна тогда и узнала, где была подбита 214-я Сашина бээмпэшка. Сам капитан видел, как её подбили, видел, как ребята разбежались в разные стороны от горящей машины. Но дальнейшей судьбы экипажа и десанта БМП он не знал…
Позже, в апреле 1995 года, баба Лиза снова встретилась с Сергеем Маликовым. Его освобождали из плена. Капитан сам окликнул бабушку, сказал:
– Знаете, я вспомнил, я видел Сашу. Он был здесь.
– Что же ты тогда, в первый раз, молчал?
– Его позже привезли. Через три дня после вашего отъезда. Саша сам подошёл ко мне. «Как быть, – спрашивал, – у меня отец чеченец, а мать русская?..» А вскорости нас развели по разным