Осень зажмурилась. От него по-прежнему немного пахло псиной.
— Ты бросил меня, — всхлипнула она. — Меня должен был разбудить добрый человек, не ты!
— Или не человек. Главное, чтобы добрый, — усмехнулся Дезирэ и потёрся щекой о её волосы. — Прости. Я идиот. Ну просто я хотел, чтобы ты была счастлива.
— Без тебя?
Дезирэ насмешливо тяфкнул и прикусил губу с досадой.
— Ну, я же монстр. Типа того. Вот и сейчас ты же не хочешь идти со мной, да? А придётся, — провокационно заметил он.
Осень сердито посмотрела на бывшего пса бездны.
— Это казуистика. Это…
— Да моя ж ты умная женщина! — восхитился парень. — Вот что значит: высшее образование! Какие клёвенькие слова ты знаешь.
Принцесса покраснела. Он подул ей на лоб.
— Потом разберёмся, зайчишка. Сейчас бежим. Потом можешь меня прибить, если захочешь. Было бы неплохо вывести из замка своих, пока Элис всё не разгромила нахрен.
— Элис? Но она…
— Потом. Всё потом. В храме есть тайный ход. Давай, мелкая, ты ж у меня умница. Вот выберемся из этой западни, победим Бездну, и тогда ты со мной разберёшься. Можешь на горох в угол поставить. Это, кстати, очень больно. Ок?
Осень молча взяла его за руку, и они снова побежали вниз.
Но когда подскочили к закрытым дверям полуподземного храма, до беглецов донеслись звуки человеческих голосов, и Эй тотчас замер, закрывая собой девушку.
— Это вы так говорите, Ваше величество. Меж тем простая логика свидетельствует: никому, кроме вас, смерть несчастной герцогини была не нужна. Понятно, что вы хотите спасти вашу жизнь…
Аринвальд. Шарль, герцог Ариндвальдский. Это его сухой, точно пересохшая зимой земля, голос.
Дезирэ молча сжал руку Осени.
ПРИМЕЧАНИЕ
Дезирэ и Осень — герои книг «Пёс бездны назад» и «Подъём, Спящая красавица», там же рассказана история их взаимоотношений. Дезирэ так же участвует во второй книге цикла «Отдай туфлю, Золушка»
Почему Синди (а рыжая красотка в подземелье это естественно Синди) назвала Мари мамой? Мы же помним, что Кара поменялась внешностью с Мари, да? Ну а в романе «Отдай туфлю, Золушка» родственные отношения Синди и Кары это один из главных двигателей сюжета. В общем, Синди ошиблась.))
Не считая современной одежды, это она и есть, Синди, Синдерелла
Глава 30
Колокольчики в соломе
«Зачем люди создали черепицу?» — с досадой подумала я. Расколотая глина больно резала подушечки лап. Когда я запрыгнула на крепостную стену, то меня заметил лишь один дозорный и едва не поплатился за это, но, немного пожевав, я всё же сплюнула его вниз. Надеюсь, парнишка выжил: ведь ров под крепостной стеной до краёв наполнился снегом.
Следующим прыжком я перемахнула на башню внутренней стены, более низкой, чем внешняя. А потом — на крышу самого замка, и сейчас сидела, дёргая пострадавшими лапами. Наконец, прицелившись, но толком не зная, куда хочу попасть, я прыгнула во внутренний двор, где росла черешня. И сразу поняла, почему выбрала именно этот дворик: дерево уже пометил Гарм. И, кажется, не только его.
И вот как девушка я очень осуждала его за такое непотребство, а как волчица…
Я подбежала к каменной статуе. Всегда считала её памятником какому-то воину, но сейчас вдруг ясно увидела: это живой человек. Жуть какая! Судя по густому фиолетовому туману, несчастный уже много лет стоит, застыв холодным камнем. Я обошла его, обнюхивая и страдая его страданиями, и вдруг увидела, что человек смотрит на меня. По серой щеке катится одинокая слеза, а в глубине камня пульсирует живое сердце. Несмотря на весь гранит, явно чувствовалось внутреннее тепло. Совсем слабенькое, но живое.
Заскулив, я ткнулась в статую носом, а потом обхватила руками, словно несчастный был моим родным братом.
Бедняжка…
* * *
В храме было очень холодно. Сюда не доносились крики из-за стен. Да и со стен — тоже не доносились. Белоснежка сидела на скамье подсудимых, внизу, у подножия амвона. Её руки сдавливала верёвка: не столько мера защиты от преступницы, сколько способ её унижения. Король Гильом, безучастный, скучающий, занимал почётное место на солее и лениво рубился сам с собой в шахматы, полулёжа в просторном кресле с изогнутой спинкой и кривыми ножками. Длинные ноги короля были вытянуты, на коленях покоился свёрток со спящим младенцем внутри. Рядом, на другом креслице, пристроилась Сессиль в бирюзовом платье, так красиво подчёркивающим насыщенный цвет её глаз. Двенадцать молчаливых седобородых мужчин восседали в первом ряду. Храм был оцеплен стражей.
— Таким образом, злой умысел налицо, — завершил герцог Аринвальд свой доклад.
Он читал его с амвона, словно священник.
— Всё это хорошо, милейший, — Гильом стукнул ладьёй по доске, ставя чёрным шах, — а по какому указу мы сейчас судим королеву? Знаете, я люблю во всём порядок и точность. Потому как если по приказу от двадцать второго апреля одна тысяча четыреста восемьдесят шестого года, так это расчленение и сварение всех уд, а если по указу о смертоубийстве от тысяча триста пятидесятого, то изгнание. Король Луи Четвёртый был очень милостив. Как можно вынести приговор, не зная точно, согласно какого указа мы сейчас разбираем дело?
Герцог поморщился. Педантизм короля был широко известен.
— Согласно указа тысяча пятьсот девяносто четвёртого, сожжение.
— Но, дорогой мой, — король оторвал взгляд от доски, с изумлением посмотрев на советника, — разве королева применяла колдовство? Позвольте, указ тысяча пятьсот девяносто четвёртого гласит: «Мы, Божьей милостью король Андриан, владыка Родопсии, законный владыка Эрталии, желанный владыка Монфории, повелеваем в случае злодейского использования нечистых сил…».
Шарль скрипнул зубами, провёл ладонью по коротко стриженным волосам. В пыточных герцога меньше всего интересовал номер указа. Ариндвальд придерживался мнения, что есть лишь две категории арестованных: виновные и условно невиновные.
— Тогда по указу тысяча четыреста восемьдесят шестого, — злорадно припомнил он слова короля.
Гильом оторвал изумлённый взор от шахмат и посмотрел на супругу.
— Ваше величество, вы разве применили к госпоже Люсиль яд? Герцог, напомните, пожалуйста, ещё раз суть произошедшего