— Этот дурак тоже в заговоре? — не удержалась принцесса от удивления.
— Орти! — укоризненно покачала головой королева.
— Судя по всему, нет. — Гирон дипломатично не заметил восклицания принцессы. — Похоже, его просто использовали, а потом ему было уже поздно отступать. Все будет зависеть от того, как долго он решит сопротивляться. Что же касается боев, так лучше пусть к нам лезут эти бандиты, с ними легко справиться. Намного хуже, если кварталы начнут прочесывать солдаты. К счастью, беспорядки в городе мешают Эндорскому организовать наши поиски. Думаю, в ближайшие дни он станет наводить порядок в столице.
О том, как именно герцог взялся наводить порядок, Гирон сообщал каждый день. Сначала он хотел доложить все только королеве, но та сама позвала дочь. После этого они слушали его доклады вдвоем.
— Он не понимает, что только разжигает ненависть? — изумлялась Ортиния.
— Судя по всему, он даже не думает о том, что чернь способна что-то чувствовать. Кнут в его представлении — лучшее средство для управления ею. Но этим он только приближает свое падение. Его ненавидит уже весь город, и сейчас жители надеются только на то, что войска короля наконец освободят их от этого сумасброда. В ближайшие день-два все решится.
Как Гирон и предсказывал, все решилось в течение суток. Сначала восстали солдаты гарнизона.
— Маркиз Савский — сторонник короля? — Ортиния буквально прошипела.
— Он ничего не значит, — отрезала королева. — Маркиз — пешка в этой игре, и если он решил таким способом спасти свою шкуру, пусть. Все будет меньше потерь.
— Мама, из-за него погибла Луна!
— Это еще неизвестно. Или ты из принципа хочешь залить все вокруг кровью, лишь бы увидеть его на плахе?
Ортиния надулась, но тут же подняла голову:
— Я понимаю. Но я все равно его не прощу. Никогда.
— А это и не требуется. Найдется другой способ наказать его. А пока надо как можно скорее покончить с мятежом.
На следующий день Гирон привел к ним в дом тира Джерома, которого представил как своего непосредственного начальника.
Тот вежливо раскланялся с королевой и принцессой, выдал подробный, но четко отрепетированный доклад о ситуации:
— К сожалению, дворец еще в руках мятежников, но для вас мы уже приготовили отличный дом. Там вы будете в полнейшей безопасности. Прошу вас следовать за мной, карета ждет.
Дом и впрямь оказался великолепным, но Ортиния, вымотанная последними событиями, когда из-за волнений почти не спала, сразу же завалилась в постель и проспала почти сутки. А вот королева решительно заявила, что собирается принимать участие в совете, на котором решается судьба мятежа и столицы. А еще ей очень не нравился капитан Торвальд. Почему, она бы и сама не сказала, просто чувствовала, что что-то с ним не так, и все. Ну не встревал герцог Вертонский уже давно в разборки знати. Что его заставило вмешаться сейчас? Надежда спасти сына? Возможно. Но неужели он не знал о том, что сын ввязался в заговор? Почему-то королева не верила в это, но доказать она ничего не могла, а потому просто наблюдала. Когда-нибудь она все поймет и разберется в ситуации, а пока лучше молчать и слушать, а этому королева за долгую жизнь во дворце научилась лучше всего.
В столице царил полный бедлам. Жители, вздохнувшие было с облегчением, когда в город вошла армия герцога Эндорского, притихли, устрашенные казнями, которые герцог немедленно начал производить. Трупы «мятежников» висели на каждом углу. Вот только тишина была не испуганная, а напряженная. Любая мелочь могла взорвать ситуацию и вывести все из-под контроля. Напрасно герцога старались утихомирить и сдержать.
— Чтоб я церемонился с этим отребьем! — рявкнул он, не выдержав увещеваний герцога Лодерского, который прекрасно понимал, к чему все это может привести.
Увы, в его подчинении был только гарнизон, да и то не полностью, там маркиз Савский командует и его люди. Противопоставить герцогу Эндорскому Лодерский ничего не мог. А тому эта ситуация явно нравилась. Впервые он может разговаривать свысока с кем-то равным себе. Похоже, он и о цели забыл, так загордился — главный в столице!
И уж если герцог Эндорский не слушал Лодерского, то маркиза Савского и графа Дирана, являвшегося главным в столице в отсутствие короля, он вообще ни во что не ставил. Граф, впрочем, и не пытался встревать. Первые два дня он смотрел на все творившееся вокруг, а потом вдруг исчез. Сначала это никого не встревожило, пока из лагеря войск герцога Торендского не стали приходить воззвания от имени графа к солдатам гарнизона — оставлять мятежников и переходить на сторону короля.
Конрон, по простоте душевной, сначала просто хотел отрубить перебежавшему к ним графу голову. Графу удалось его убедить, что это имеет право сделать только король. Но тут граф попал в руки к Джерому, с которым у него состоялся продолжительный разговор, после чего Диран вышел из палатки задумчивый и готовый к сотрудничеству.
— Оно, конечно, все зависит от короля, — заявил напоследок графу Джером. — Вот только королю о произошедшем мы ведь докладывать будем. Мы можем сообщить, что некий граф участвовал в мятеже, а потом, когда понял, что проиграл, перебежал к нам, чтобы спасти свою шкуру. А можно сказать, что вы проникли в замыслы мятежников и, когда собрали все сведения, рискуя жизнью, пришли с ними к нам. Может, в первом случае вас и помилуют, но карьеру свою вы загубите. А во втором — станете героем.
Диран колебался недолго, а Джером, довольный вербовкой, активно записывал все сведения, которые выдал ему перебежчик, для отчета герцогу. Ну и еще наметил других кандидатов на вербовку. А чтобы окончательно привязать графа, он и придумал эти обращения к солдатам, в эффективность которых совершенно не верил. Однако сработало, хотя и не так, как рассчитывали: побежали не солдаты, а дворяне, кто еще оставался в городе. И в этот момент подошли отряды герцога Вертонского, появлению которых не обрадовался ни Конрон, ни Джером. К счастью, герцог Вертонский уже старик и самолично возглавить армию не может, а с его командиром можно и договориться. Впрочем, тот, как это ни странно, на первые роли не рвался, видимо, получил соответствующий приказ.
Его появление привело к совершенно неожиданным последствиям — в городе вспыхнул бунт стражников во главе с маркизом Савским, который и открыл ворота столицы перед армией своего