Подземные пути действительно оказались непростыми. Много разрытых и разобранных обвалов говорили о большой проделанной работе. По дороге я не обнаружил никаких сообщающихся парковок и переходов. Доступное подсобное помещение торгового центра вело сразу же к открытому канализационному шлюзу, который уже был очищен от так называемых злых духов еще до прибытия искателей. Подозреваю, что этот сегмент отрезало достаточно давно, и он успел превратиться в аналог окружающих его руин.
На одном из выходов меня ждал подвал какого-то здания, откуда получилось подняться наружу. Нетронутое на вид место, неудачно заваленное снегом. Пришлось потрудиться, чтобы остаться незамеченным и осторожно освободиться от преград. Я находился западнее раскопок, неподалеку возвышался лес, а всю восточную часть занимали отряды инквизитора. Оставшийся день ушел на медленное разгребание прохода до глухой чащи, где мои передвижения были не так заметны. И уже после этого я смог заняться ночной охотой.
Улов получился небольшим. Ночью удалось найти стайку похожих на волков животных, преследующих как ни странно обычного, но чуть подросшего кролика. Думаю, его одного нам хватило бы еще на день, но обмельчавшие и достаточно зубастые хищники успели с ним разделаться быстрее, чем я начал действовать. Пока они отвлеклись на разделку своей добычи, мне удалось наброситься на свору и поймать парочку. Под недолгий визг и скулеж моих жертв остальные разбежались без оглядки, оставив от обглоданной тушки одни рожки да ножки.
На следующий день ничего не происходило. Я оставался в башне, карауля незваных гостей. К этому времени кто-то позаботился о лежащих на снегу телах. Пекур с помощниками перетаскивали часть оставшейся в зале еды и инструментов в новый закуток. Позже они пополняли запасы воды через задний лаз, пока я опять ходил на охоту за еще одной парой шакалистых волков. К вечеру, чувствуя себя бесполезным, я вернулся и продолжил наблюдать через разбитый дверной проем за осадой и кучкой неуклюже выглядящих людей, решившихся приблизиться к сторожевому посту.
— Э-хей! — неуверенно вскрикнул один из них, предварительно поговорив о чем-то с остальными. После чего они снова продолжили приближаться к башне. — Есть кто?… Иден? — не припоминаю, когда кому-то из братии инквизитора я успел назвать свое имя, да и на кавалерию они не очень то походили.
— Заходите, раз пришли, — после моего загробного голоса, отражающегося от каменных стен, с улицы послышался шепот. Говорить через проем как-то не по-людски, и мне самому высовываться не хотелось. Что они еще могли придумать?
— Мы,… мы пришли от Олафа! Инквизитор просил передать, что если ты сдашься, он пощадит остальных, — заманчивое предложение. Они так и не решились войти. Надо полагать, что информация о форте дошла до главаря. — А иначе,… нас всех будут считать язычниками и казнят как отступников, — кого это «нас всех»? Он хотел сказать «вас всех»?
— И Олафа с семьей тоже? — вопрос был ироничным. Правители расправлялись с собственным народом из-за непослушного зверька⁈ Совсем отмороженные?
— Он сказал, что мы в ответе за то, что призвали тебя… — что-то он не торопился пересказывать все, что говорил им инквизитор. Его голос звучал не так громко, как в начале, и мне казалось, что он все еще бормочет себе под нос. Мне стоило выйти и подойти ближе, чтобы услышать все, что он пытался сказать. Но мои догадки ни к чему хорошему не приводили. Кроме этого, образы начинали плясать у меня в голове, стоило попытаться сделать шаг, так что мне стало не по себе.
— Или вы уходите, или заходите! — эта ситуация начинала нервировать. Фактически без моего присутствия Олаф с фортом попали бы в руки сурийцев, а с ними и искатели. Поэтому инквизитору нечего было терять, кроме своей жизни. Ему должно хватать самоуверенности для ультиматума подобному «я или они».
— Мы должны сопроводить… привести тебя, или… — я не стал дожидаться, когда он домямлит. Но стоило мне выйти, а точнее выпрыгнуть на встречу, как раздался тихий хор щелчков.
Они стояли в десяти шагах от входа. В тусклом небе было сложно различить отдельную стрелу, но тут приближался целый рой болтов на фоне снежных бугров. Я едва успел встать между пятеркой оборванных и жалких на вид людей, чтобы прикрыть их своими дырявыми крыльями. Никто не остался без ран, пока я пинками подгонял людей внутрь, не заботясь об их ожогах. У каждого в руке или ноге зияло минимум по дыре от выстрела, а один так и остался лежать возле входа с пробитой головой.
— Если вы не сдадитесь, тоже ждет Олафа! — голос доносился из-за холмов. Где гарантии, что тоже не произойдет, если я сдамся? Но, честно говоря, мне было не до этого. Вся спина ныла и зудела от боли. Большая часть болтов отскочила, а около семи прочно вошли между торчащих реберных наростов, ягодиц и ног.
Когда маленькие дети или даже дети в возрасте перегибали палку, пользуясь своим превосходством, в лучшем случае находился тот, кто отвешивал подзатыльник такой бестолочи. Одни начинали думать головой, а другие становились только злее. И я множество раз убеждался, что, сколько бы доводов для разумного решения ни было, вырастая, такая гнида ни перед чем не останавливалась, лишь бы продолжить и дальше делать то, чего лишили ее в детстве.
Обидно, что такие беспринципные ублюдки достигали в жизни многого. Или добивались положения государственного халявщика, показывая свой гнойный пример остальным. И в этом мире ничего не поменялось. Я старался держаться, чтобы мой чайничек снова не закипел, и переключился на помощь раненным. Как бы им этого ни хотелось, но единственное, чем я сейчас мог помочь, это выломать или выдрать болты, прижигая раны. В то время как мне по-настоящему хотелось рвать и метать.
— Ва-аа! — в конце концов, я не выдержал и нашел выход эмоциям в своем крике. Пока присутствующие, даже несмотря на раны, старались быть подальше от меня. И теперь, находясь в небольшом коридоре, между обрывом в зале и мной, они были в ужасе.
Глядя на бездыханное тело,