Гессий Флор хорошо знал, как вспыльчив Нерон, когда ему жалуются на волнения в провинциях и отвлекают его, императора, от сценических выступлений. Поэтому прокуратор Гессий Флор решил утопить скандал своих преступлений, создав другой сюжет: надо спровоцировать вооруженный бунт иудеев, и в этой каше никто не будет разбирать, кто прав и кто виноват. Виноваты будут бунтовщики-иудеи, ведь самый страшный, по римским меркам, грех, это грех «отпадения», желание покоренного народа добиться самостоятельности и выйти из-под римского владычества. Если спровоцировать восстание, Рим пришлет войско, и именно они, эти жалобщики, будут висеть на римских крестах, как смутьяны и негодяи, решившиеся на грех отпадения от Римского владычества.
Открытое восстание, вот что теперь было нужно Флору! Это и есть то самое бОльшее зло, которое отвлечет от него возможные разоблачения. С такими мыслями он вернулся в Кесарию. Он стал провоцировать восстание иудеев. Ибо если идет война, причина которой – «отпадение» непокорных, в Риме никто не поверит жалобщикам на Флора, сочтут этих жалобщиков провокаторами, пришлют свои войска для усмирения, и в этом пожаре ни тем, ни другим будет не до жалоб.
И случай представился
Драка началась
Как раз в это время кесарийские греки послали (с ведома Гессия Флора) делегацию в Рим, к Нерону, и привезли Императорский указ о том, что греки теперь хозяева города Кесарии. Не секрет, что Нерон благоволил грекам. Этот указ был дан на двенадцатом году владычества Нерона, семнадцатом году правления Агриппы Второго, в месяце Артемизии (мае, 65 года н. э.)
Греки ликовали. Они теперь хозяева Кесарии! Несмотря на то, что город этот выстроил иудейский царь Ирод Великий, чтобы принимать в нем римских цезарей (кесарей). Если говорить по правде, это иудейская земля. Но как же любит Нерон греков, если дарит им эту иудейскую землю, и как презирает иудеев, подлинных хозяев этой территории!
На фоне указа возобновились споры о маленьком клочочке земли, который принадлежал богатому греку, но загораживал проход в синагогу. Не раз и не два богатые иудеи предлагали греку-владельцу спорной земли огромные суммы выкупа. Но он, куражась, отвечал, что не продаст этот клочок ни за какое золото мира. И, как бы издеваясь, продолжал застраивать проход к храму все новыми и новыми мастерскими, Правда, оставлял для молящихся узенький, тесный проход. Это было изощренное издевательство. Некоторые молодые и горячие иудейские юноши устраивали вылазки, сражаясь со строителями и разрушая возведенные стены мастерских.
Но Флор запретил эти вылазки. Застройка клочка земли продолжалась, сужая проход к храму. Тогда богатые иудеи пришли к Флору просить о помощи и принесли ему восемь талантов серебра. Иосиф Флавий пишет об этом: «До получения денег он обещал всё; но как только имел их уже в руках, он отъехал из Кесарии в Себасту и предоставил раздор своему собственному течению, точно он за полученные деньги продал иудеям право употреблять насилие»[11].
В то же время греки, теперь, благодаря повелению Нерона ставшие новыми хозяевами города, решили отпраздновать свою победу тем, что в очередной раз, перевернув горшок перед входом в иудейский храм, сожгли на нем птиц.
Это был намек на проказу, которой якобы иудеи заразились в Египте, до того как покинули эту страну.
Сожженная птица, по поверьям, была жертвоприношением от прокаженных.
В этом и заключался издевательский намек, кроме того – это было богохульство и осквернение святыни иудейского храма.
Греки с удовольствием ждали ответной реакции иудеев. Молодые кесарийские эллины-забияки стояли рядом с закопченным горшком. Они приготовились заранее и были вооружены ножами и кинжалами. Презрительные улыбки кривили их губы, раздавались оскорбительные слова.
Иудейские юноши бросились в рукопашный бой. У эллинов блеснули ножи.
К месту драки прибыл Юкунд, начальник римской конницы, он пытался прекратить столкновение, но было поздно. Ему удалось изъять жертвенный горшок, разделить обе стороны, оттеснив их друг от друга.
Иудеи же, боясь вторжения греков в храм и поругания святынь, забрали свои законодательные книги с заветами Моисея, и отступили в Нарбату, что была в шестидесяти километрах от Кесарии.
Влиятельные иудеи отправились к Флору, в Себасту, просить его заступничества, и намекнули, что дадут ему ещё восемь талантов серебра. Он был бы не против этой суммы, но понимал, вернее, чувствовал, что дело слишком далеко зашло, всё стало на виду.
Он придрался к тому, что иудеи забрали из храма законодательные книги и приказал бросить делегацию в темницу.
Иудеи были в ужасе. Ведь два года назад они роптали на Альбина, считая, что не было злодейства, которого бы он не совершил. Похищал общественные кассы, душил налогами, разорял частных лиц, за выкуп отпускал убийц и душегубов из тюрем. Ведь в результате только тот, кто не мог платить, оставался в заточении. Богатые подкупали Альбина, разбойничьи шайки платили ему и беспрепятственно грабили население, а ограбленные даже и не жаловались, боясь мести, они даже льстили тем, кто их грабил.
И вот оказалось теперь, что Альбин, злодей и разбойник, на которого они пожаловались Риму, – это «образец добродетели» по сравнению с Флором!
Ведь Альбин злодействовал втайне, соблюдая предосторожности, под маской справедливости. А Гессий Флор хвастливо и открыто чинил беззакония, словно он был штатный палач. Альбин грабил богачей, а Флор разорял целые города и общины. Многие бежали, покидали родные края, опасаясь Флора.
Весть об осквернении храма в Кесарии и о поступке Флора, бросившего в темницу делегацию из уважаемых и правоверных граждан, достигла Иерусалима. Флору уже донесли его соглядатаи, что царица Береника и первосвященники отправили Нерону жалобу на жестокое правление прокуратора Гессия Флора. А он хорошо знал, что римские императоры, позволяя грабить и душить налогами провинции, жестко наказывают прокураторов, которые доводят покоренные народы до бунтов и «отпадения» от империи.
Но Флор решил продолжать нагнетать ситуацию, дразнить иудеев, подталкивать их к бунту. Бунт – вот что теперь ему было нужно! Потому что, когда иудеи покажут себя бунтовщиками, то одновременно и их жалобам на него будет грош цена. Жалобщики окажутся клеветниками.
Ему надо было обострять ситуацию, чтоб выполнить задуманное. И, по совету Клеопатры, которая лучше его знала, как дорожат иудеи своими святынями, он отправил своих посыльных с приказом забрать из храмовой сокровищницы в Иерусалиме семнадцать талантов серебра, якобы для нужд самого Нерона.
Весь город тогда всполошился, люди бросились на защиту храмовой казны. До сего времени никто, даже римский император, не смел посягать на